Винзель попросил его обо всем забыть.

Гейси высадил Артура у гостиницы в Норт-Сайде. Там юноша продемонстрировал другу красную полосу на шее и отметины на запястьях и щиколотках, а затем показал их бармену в ближайшем гей-клубе. Когда мы вернулись из Лос-Анджелеса, оба свидетеля подтвердили это Бедоу. Гейси называл Артуру свое имя, но после инцидента юноша решил не подавать заявление, поскольку в среде гомосексуалистов ходили слухи, что Гейси действительно коп.

В отличие от Винзеля, уличной проститутки, Роберт Доннелли был честным парнем. В 19 лет он устроился на нормальную работу, а в будущем планировал вернуться в колледж. После смерти отца и деда юноша попал в больницу с нервным срывом, но к лету 1979 года начал приходить в себя и рассчитывал получить стипендию от округа и федеральный грант.

Изучив жалобу Доннелли на Гейси, я поговорил с юношей, и тот нарисовал еще более леденящую кровь картину.

30 декабря 1977 года Доннелли, пропустив у друзей по стаканчику пива в Норт-Вест-Сайде, вышел на улицу заполночь и двинулся к автобусной остановке. К нему подъехала темная машина, и водитель, позже опознанный полицией как Джон Гейси, попросил юношу показать документы. Когда Доннелли наклонился через пассажирскую дверь, чтобы показать права, водитель наставил на него пистолет и пригрозил:

– Садись, или вышибу тебе мозги.

Гейси был одет в темно-синие брюки, черные туфли и черную кожаную куртку, как у патрульных. Доннелли, заметив на номере буквы «PDM», решил, что перед ним офицер, и повиновался.

– Наклонись, – велел Гейси, – я надену на тебя наручники.

– Что происходит?

– Заткнись, – ответил лжеполицейский. – Если ты не дурак, то будешь молчать.

Роберт еще пару раз пытался заговорить, но Гейси снова приказывал ему молчать. Не снимая с юноши наручников и не убирая пистолета, подрядчик завел парня в дом и толкнул на диван в гостиной. Затем вышел в другую комнату и вернулся уже в джинсах и свободной рубашке.

– Мне тридцать пять, – объявил он, наливая себе спиртное в баре, – но люди меня не уважают.

Он разлил несколько напитков по стаканам и предложил один Доннелли, но тот отказался.

– Все равно пей, – бросил Гейси и выплеснул алкоголь в лицо юноше, а затем продолжил: – Девушкам я не нравлюсь, хотя у меня есть деньги. Женщины помешаны на внешности и только. – Он вновь предложил выпивку, и Роберт снова отказался. – Пей, маленький неблагодарный сучонок! Когда предлагают, надо брать. – Подрядчик схватил парня за шею и влил содержимое стакана ему в рот, а потом снова поднял пистолет, обошел Доннелли и расстегнул наручники. – Я не хочу стрелять, но при необходимости выстрелю. Дом звуконепроницаемый.

Лжекоп велел показать водительские права и сесть на стул. Доннелли отдал ему кошелек, и Гейси, не опуская пистолета, быстро просмотрел содержимое, а потом задал несколько вопросов о самом юноше и о его нанимателе, имя которого выяснил из документов. Затем усадил Роберта за барную стойку и опять налил выпить. Подтолкнув к Доннелли наручники, подрядчик сказал:

– Надевай.

– А если кто-нибудь зайдет? – спросил юноша.

Гейси ударил его тыльной стороной ладони.

– Я же говорил, что люди меня не уважают, – жестко проговорил он. – И ты тоже. Придется тебя убить.

Гейси толкнул Роберта на диван, уселся ему на спину и поднял голову за волосы. Юноша вскрикнул.