– Знаю. Это от счастья. Тебе придется с этим смириться.
– Ты и впрямь хочешь свадьбы?
– Нет, если у тебя найдется мысль получше.
– Откуда?!
– Значит, решено. Или тебе хотелось услышать более напыщенное предложение руки и сердца?
– Нет, дурачок. Сойдет и такое. Ричард, я просто не верю своим ушам.
– Я всегда говорю правду. Знай, мне можно верить. И я не сторонник полумер. Если крашу бассейн, то полностью. И так во всем. Поговорим серьезно или просто насладимся завтраком и вдоволь наглядимся друг на друга?
– Мне на тебя за всю жизнь не наглядеться. Как, по-твоему, у нас будет ребенок?
– Неужели ты думаешь, что нет, – рассмеялся он, – если мы станем продолжать в том же духе?
– Ты снова прямолинеен.
– Хорошо, стану практичным. Ты, надеюсь, понимаешь, что я женюсь на тебе и из-за денег тоже? Ведь кроме двух тысяч эскудо, штанов и машины, давно пережившей лучшие дни, у меня ничего нет.
– Перебьемся. У меня есть вилла, рента от отца… да и за пояс Венеры можно кое-что выручить.
– А я стану опять баклуши бить? Нет, так дело не пойдет.
– Как же быть?
– Не знаю. Надо подумать. – Он помолчал немного, сознавая, что это не пустые слова, которыми прикрывают истинные планы на будущее. Ему не хотелось пока обсуждать, разбирать происшедшее между ним и Сарой. Время и обстоятельства открыли их друг другу. И их любовь крепнет с каждой минутой. И точка. Не в его характере оспаривать случившееся. Главное – оба рады такому раскладу. Вот Сара сидит и смотрит на него – все та же и вместе с тем совсем другая. Да и он уже далеко не прежний Ричард Фарли. Неведомые ранее чувства изменили их, вывели на новую ступень, где ждало непредвиденное счастье. Теперь она стала женщиной, а он – мужчиной в полном смысле этих слов. Они воистину расцвели. И грешно было бы разбирать случившееся по частям, пытаясь понять, как оно зародилось и чем дышит. Иначе можно и не собрать его потом.
И Сара – она, казалось, уже обрела способность читать мысли Ричарда – сказала: «Не стоит торопить события. У нас уйма времени обдумать и устроить нашу жизнь».
– Верно, – улыбнулся он. – А пока давай просто повитаем в облаках. Земными делами займемся потом.
– И все-таки надо написать обо всем отцу. Ведь он мой единственный близкий родственник и – несмотря на прошлое – отнесся ко мне со всей душой.
– Конечно… – Он чуть отвернулся, чтобы она не увидела его лица полностью. Уже без мук – кошмары кажется, оставили его – он подумал, как обрадовались бы они такому письму, если бы были живы. Мать обожала бы Сару… а отец однажды сказал бы: «Если будешь ее обижать, я с тебя шкуру спущу». Он слегка смутился и, по-прежнему скрывая лицо, повертел в руках взятую со стола книгу, прочел название на переплете: «Беседы души и тела – Святая Катерина Гэнуэзская».
Не выпуская ее из рук, он повернулся к Саре и продолжил: «Не слишком ли это серьезное для тебя чтение?»