– Как воды в рот набрали. Чувствую, что их сильно запугали. Вообще люди здесь запуганы. Думаешь, кому-нибудь хотелось из здешнего рая уезжать? Заставили. Тут вообще странные вещи творятся, полная чертовщина… – Дугин не договорил, повернул голову.

В более демократической части кафе со стойками то ли назревал какой-то конфликт, то ли просто шел разговор на повышенных тонах. Заинтересовался и Андрей.

Напротив стойки виднелся пьяный десантник. Он наверняка еще принял на грудь. Его приятели стояли в стороне. А молоденький сержант-полицейский уговаривал десантника идти домой.

– Витька, хватит тебе пить. Опять нарвешься, – пытался достучаться до его разума правоохранитель.

– Пошел ты со своими советами! Мне стресс снять надо, а то после всего мне теперь каждую ночь какая-то дрянь снится.

– Пошли. Я тебя провожу, – сержант на удивление был сердоболен, и, скорее всего, с десантником его связывало что-то большее, чем долг службы.

– А мне по хрену, что ты погоны носишь и что мы с тобой пять лет за одной партой сидели, – прояснил ситуацию десантник. – Ненавижу вас, ментов. Вот напьюсь на День десантника, в фонтане искупаюсь – и пойду по поселку. Утром проснусь, кулаки сбитые, а в каждой руке по ментовскому погону, – парень в несвежей тельняшке засмеялся. – Правоохранитель нашелся… Я хоть и пьяный был, а куда сразу побежал? К вам, ментам. Говорю, непорядок там, человека в клочья порвали. А вы мне что?

– Так это ж не я тебе сказал.

– Один хер. Все вы одним миром мазаны. Твой старлей мое заявление порвал – мол, почудилось мне спьяну, и не было такого человека вовсе, никто его не знает. А он хоть бомж, но человек. А его на кусочки живьем…

Дугин и Ларин слушали бессвязный рассказ десантника.

– Я же говорил – странные вещи тут творятся, – тихо произнес Павел Игнатьевич.

– …Как это не было? Как это померещилось? – надрывался десантник, становясь все более агрессивным. – У них глазища – во, огнем горят, и дым из пасти. Я даже протрезвел. И меня, суки, подрать хотели… Может, и этого не было? – десантник в порыве чувств приспустил спортивные штаны и ткнул пальцем в плохо зажившую рваную рану на бедре. – Зубами, сука, клок мяса выдрать хотел, а ты мне – не пей больше, козленочком станешь. Да сам ты козел…

Сержант потерял терпение. Он и так уже слишком долго нянчился с пьяницей. Полицейский ловко заломил десантнику руку и потащил к выходу.

– Да я таких, как ты… – донеслось уже с улицы, после чего послышались несколько несильных ударов и отборный мат.

Посетители кафе с интересом ждали продолжения. Но десантник не вернулся. Скорее всего, верх одержал сержант, о чем вскоре засвидетельствовал звук отъезжающей машины.

– Душновато здесь, – потянул воротник клетчатой рубашки Дугин. – Пройтись не желаешь?

– Можно.

Павел Игнатьевич положил на стол купюру, прижал недопитым бокалом пива.

Байкеры все еще лениво разъезжали по площади; светили фонари, вот только народу поубавилось.

Дугин шел, заложив руки за спину. Вскоре они с Лариным оказались на той самой улочке со старыми деревьями.