Очень показателен один эпизод начала 2018 года. После долгих внутренних дебатов было в конечном итоге решено, что Чэнь Вэньцин будет отвечать за партнерство с иностранными разведывательными службами с целью разработки стратегической безопасности инициативы «Один пояс, один путь». Вместе с Мэн Цзяньчжу, координатором по безопасности на исполнительном уровне КПК, было решено, что глава Гоаньбу, а не глава Гунаньбу, будет заниматься отношениями с иностранными службами безопасности всех стран, через которые проходит этот гигантский проект, — двадцать восемь на сегодняшний день.
Естественно, первый контртеррористический круг должен был быть создан с участием ближайших союзников из Шанхайского клуба, включая Россию и мусульманские республики бывшего СССР. В январе 2018 года в Узбекистане прошла встреча, организованная Региональной антитеррористической структурой (РАТС), входящей в Шанхайский клуб. На заседании председательствовал российский эксперт контрразведки Евгений Сысоев, ранее занимавший второе место в ФСБ, при поддержке китайских представителей, связанных с Гоаньбу: постоянного представителя Сюй Чжуангуна и заместителя директора RATS г-жи Чжоу Цин. В то же время Чен Венцин налаживал отношения с азиатскими союзниками, включая У Тхунг Туна, советника по национальной безопасности Мьянмы, и генерала То Лам, министра общественной безопасности Вьетнама. Постоянной темой была борьба с терроризмом — для китайцев, в первую очередь, битва против уйгурских сепаратистов, чьи джихадистские элементы начали сокращаться после стратегического поражения ИГИЛ в Леванте в 2017 году.
Весной 2018 года Чэнь Вэньцин возобновил свою кампанию и поехал на встречу с официальными лицами из столь разных стран, как Саудовская Аравия, Пакистан, Испания, Германия и Турция. В последнем случае остро стоит проблема тюркоязычных уйгурских сепаратистов, действующих как в Синьцзяне, так и в ИГИЛ и часто поддерживаемых MIT, турецкой секретной службой.
В последние годы ряд событий изменили отношение китайского руководства к использованию военной разведки. Мы увидели важность Первой войны в Персидском заливе, войны в Косово, войн в Афганистане и Ираке, а также появления ИГИЛ в Ираке и Сирии. Но, согласно информации, полученной от высокопоставленного офицера НОАК, одно конкретное событие ускорило этот сдвиг в перспективе, когда Си Цзиньпин и его советники готовили серьезную перестройку армии и ее разведывательных служб.
8 марта 2014 года самолет Boeing MH370 Malaysian Airlines, следовавший из Куала-Лумпура в Пекин, исчез с радаров с 239 пассажирами и членами экипажа на борту, в том числе 153 гражданами Китая. Среди различных теорий заговора наиболее частой была выдвинутая западными спецслужбами, которые обвинили сильно ослабленного Гоаньбу в кампании дезинформации, в которой были задействованы все аванпосты китайских государственных средств массовой информации, в частности телевидение CCTV, которое было первым, кто транслировал ее по всему миру, потом его подхватила Fox News. Это было ложным утверждением, что самолет был сбит в результате террористической атаки Движением за независимость Восточного Туркестана, уйгурским националистическим движением в Синьцзяне, чей дух был несколько сломлен убийством пассажиров на станции Куньмин, Юньнань, неделей ранее. Чтобы подтвердить слух, китайские службы слили информацию из Гонконга о том, что двое пассажиров рейса путешествовали по поддельным европейским паспортам. Вскоре после этого Пекин даже предположил, что подозреваемый уйгур — художник из Синьцзяна — также был пассажиром рейса MH370. Подразумевалось, что самолет мог сбить уйгурский террорист-смертник.
Мы должны помнить, что во время реструктуризации в глобализирующиеся 1990-е годы Guoanbu расширила свой специальный раздел для передачи фальшивых новостей, Wuchuan Teke, созданный по образцу раздела дезинформации бывшего советского КГБ. Китайский иероглиф wu (误) означает «слово, упавшее с неба», и сегодня его использует целый батальон интернет-пользователей, которых явно не существовало в 1990-х годах.
Согласно источнику, информация которого за последние годы оказалась весьма надежной, осенью 2014 года спецслужбы направили президенту Си неожиданный доклад, в котором объяснялось значительное дипломатическое охлаждение между Куала-Лумпуром и Пекином, чему не способствовал тот факт, что из 227 пассажиров на рейсе MH370 153 человека были китайцами.
С июня того же года китайские службы следили за линией расследования, предполагая, что самолет исчез во время попытки угона. Они фактически исследовали две альтернативные версии одного и того же сценария. Первая гипотеза заключалась в том, что угон произошел на подходе к Вьетнаму и что, заставив самолет развернуться и вернуться в Малайзию, угонщики требовали освобождения экс-премьер-министра Анвара Ибрагима, лидера малазийской оппозиции. Первоначально прокуратура утверждала, что пилот Захари Ахмад Шах присутствовал на суде над Ибрагимом несколькими днями ранее, но впоследствии это было опровергнуто. По этому сценарию премьер-министр Наджиб Абдул Разак отказался вступить в переговоры, и самолет разбился.
Но следователи Guoanbu и PLA2 склонялись к альтернативной гипотезе, предположительно опираясь на данные наблюдения, проведенного в регионе НОАК: они считали, что истребителым Королевских ВВС Малайзии (Sukhoi SU-30 или F/A-18D Hornet) было поручено сбить самолет, как только он начал восприниматься как реальная опасность. Такое решение со стороны премьер-министра было бы несколько неожиданным — хотя в отчете говорилось, что он был причастен к убийству переводчика, ставшего его любовницей, во время поездки в Париж в 2005 году, когда он был министром обороны; она якобы планировала раскрыть информацию о взятках, полученных во время переговоров о покупке французской подводной лодки. В этом сценарии Разак, известный своей непримиримостью и вспыльчивостью, убедил себя, что американцы, чьей базе в Диего-Гарсия угрожала траектория полета Боинга, скрывают его решение. Но ничто из этого не объясняет, почему никаких следов самолета так и не было обнаружено, несмотря на огромные ресурсы, используемые китайской военной разведкой, включая суда обнаружения и разведывательные спутники. Между тем, военно-морская разведка (Haijun Qingbao) и боевой флот НОАК воспользовались возможностью, чтобы расширить сферу своего вмешательства, особенно в Индийском океане.
Вполне вероятно, что новые системы военной разведки, введенные в действие в 2015 году, в будущем окажутся более эффективными. Помимо практически бесплатной рекламы, предоставленной PLA3 (ответственной за SIGINT), показывающей, что ее спутники могут сыграть полезную роль в обеспечении безопасности полетов, флот НОАК, естественно, оказался на передовой, когда он послал ракетный фрегат и десантный корабль, чья потенциальная полезность может быть поставлена под сомнение), в области поиска.
После серии крупных чисток в НОАК, связанных с многочисленными делами о коррупции и неудавшейся попыткой государственного переворота 2012 года, Си Цзиньпин в качестве председателя Центральной военной комиссии (ЦВК) завершил структуру новой армии. 31 декабря 2015 года она была реорганизована по трем основным направлениям с созданием Органа управления армией, Ракетных войск НОАК, которые заменили прежний ракетно-ядерный корпус, 2-ю артиллерийскую часть, и Сил стратегической поддержки (SSF, или Zhanlue Чжиюань Будуй).
Подводя итог, можно сказать, что руководство теперь состояло из Объединенного штаба (Junwei lianhe canmo bu), управляющего пятью «зонами боевых действий», или «командованием театра военных действий» (север, восток, юг, запад и центр), что заменило семь военных регионов, которые существовали ранее.
Особый интерес представляют специальные силы поддержки, поскольку теперь они объединяют большую часть разведки китайских вооруженных сил и, в частности, отделы кибервойны. По словам нового главы генерала Гао Цзиня, SSF — это «информационный зонтик» (xinxisan), другими словами, собрание ресурсов, объединяющее Бюро аэрокосмической разведки (tianjun bu), кибер-армию (wangjun) и войска радиоэлектронной борьбы (дианзижан будуй). SSF контролирует спутники связи Beidou, скопированные с европейской системы Galileo, станции взлома бывшей PLA3, воздушную разведку, спутниковые изображения и, прежде всего, армию дронов любой формы и размера, которые преследуют иностранные суда в международных водах. Китайского моря. Дроны (БПЛА) раньше находились под юрисдикцией НОАК2.
SSF, которая объединяет новую китайскую службу информационной войны, имеет свой собственный разведывательный центр (qingbao zhongxin) с четырьмя основными отделами: (а) отделом сбора разведданных; (б) отделом обработки разведданных; (c) отделом управления распространением; и (г) отделом технической поддержки. В то же время, как объясняют американские эксперты Питер Мэттис и Эльза Каниа, большая часть разведывательных функций бывшей НОАК2 теперь распределена по нескольким различным секторам.
Доступные китайские источники предполагают, что разведывательные функции бывшего Департамента Генерального штаба (GSD) были разделены между тремя новыми организациями: Объединенным штабом (JSD), Силами стратегической поддержки (SSF) и, возможно, также руководящим органом армии НОАК (т. е. штаб-квартира на национальном уровне). Структурная логика и организационная динамика, связанные с этими изменениями, позволяют сделать определенные первоначальные выводы о будущем разведки НОАК.
JSD, похоже, несет ответственность за разведку стратегического уровня и взяло на себя миссию разведки людей, связанную с бывшим Вторым отделом GSD (2/PLA). Заместитель начальника GSD, отвечающий за разведку и иностранные дела, адмирал Сунь Цзяньго, в настоящее время является заместителем главы JSD и продолжает представлять НОАК иностранной аудитории в Пекине и на таких форумах, как Диалог Шангри-Ла в Сингапуре. Сунь также по-прежнему является президентом Китайского института международных и стратегических исследований (CIISS), занимающего определенную должность в сообществе военной разведки. В состав JSD входит подчиненное разведывательное управление (Qingbaoju), которое, скорее всего, является переименованной 2/PLA, известной как разведывательное управление (Qingbaobu). Неофициальные источники называют бывшего главу НОАК 2 генерал-майора Чен Юи начальником разведывательного управления.
Следует также отметить, что новое разведывательное управление в составе SSF теперь конкурирует с Guoanbu и 1-м бюро Gonganbu в области стратегической разведки за рубежом, имея своих собственных офицеров по управлению под гражданским прикрытием. В дополнение к этому, наряду с официальными лицами из традиционного отдела международных связей и Отдела работы единого фронта ЦК, существует еще одна военная структура, которая, вопреки различным слухам, не исчезла, — Бюро связи (Lianluoju — теперь бюро, а не a департамент), входящий в состав нового отдела политической работы Центральной военной комиссии (Junwei zhengzhi gongzuo bu). Эта военная разведка продолжает рассылать «глубоководную рыбу» по всему миру для распространения своей собственной версии «Китайской мечты».
Короче говоря, это не просто косметическая реформа, а широкомасштабная интеграция аонтрнаступательных ресурсов Китая. Оценивая его значение, стоит процитировать реакцию Москвы — ведь именно русские помогли запустить китайские коммунистические секретные службы столетие назад. В статье, опубликованной информационным агентством Sputnik 19 января 2016 года, говорится: