Самое главное, что впервые группы хакеров были официально идентифицированы как имеющие связи с китайскими службами безопасности. Было показано, что некоторые из них были причастны к атакам на иностранные правительства, включая группу Hack4.com, которая в декабре 2008 года нацелена на французские посольства в Китае и различных англоязычных странах, включая США и Канаду. Это была скоординированная атака на «Наказать» президента Николя Саркози, который пожал руку Далай-ламе во время поездки в Польшу месяцем ранее. Хотя они предпочли не публиковать свой отчет по «дипломатическим» причинам, французские спецслужбы смогли обнаружить связь между Hack4.com и Guoanbu.
В отчете Northrop Grumman не обошлось без слов: эти группы хакеров были связаны не только с Гоаньбу, но и с 1-м Исследовательским бюро Гунаньбу. Напротив, PLA3 предпочитала обращаться к выпускникам академий по обучению кибервойне. Особенно выделяется один случай, освещенный в отчете: база «Черный орел», члены которой были арестованы в провинции Хэнань Гунаньбу за хулиганство. Шесть месяцев спустя они были освобождены и сформировали базу Black Eagle Honker Base, группу хакеров, которые начали работать на предположительно более прагматичного Гоанбу. Эта группа, как и несколько других, была связана со Школой инженерии информационной безопасности Шанхайского университета Цзяо Тонг, декан которой Хэ Дэцюань был бывшим главой научно-технического факультета Гоаньбу. Это дало понять, что Гоаньбу все еще действовала на всех «подпольных фронтах», Иньби чжаньсянь (荫庇 战线).
Пекин-2008: Китай выигрывает золото шпионажа
Во время полета в Афины в воскресенье, 24 марта 2006 года, Гэн Хуэйчан вполне мог подумать об удивительной эпопее Олимпийских игр. Как заместитель министра Гоанбу, он, должно быть, осознавал связь между выступлениями превосходных обнаженных спортсменов на ипподроме древней Олимпии и непревзойденным, не менее элитным древним искусством китайского шпионажа с не менее легендарным наследием. В восьмом веке до нашей эры, примерно во время Первой Олимпиады (776 г. до н. э.), происходили эпические битвы между секретными агентами разных китайских государств, подобных древнегреческим городам-государствам. Период крупных экономических и военных столкновений между 770 и 475 годами до нашей эры описан в знаменитом Цзо Чжуань, «Летописи весны и осени».
Эта героическая эпоха была отмечена приключениями Си Ши, разновидности китайской Мата Хари — легендарной красавицы, которая ускорила падение нанкинского короля Ву, используя «хитрость прекрасной женщины» (мэйрен дзи) — вечное искусство эротического соблазнения. Эти эпизоды были систематизированы в китайском тексте, наиболее известном на Западе, в трактате Сунь Цзы «Искусство войны», который начал распространяться в Китае в 510 году до нашей эры. В последней главе великий стратег использует свою каллиграфическую кисть, чтобы описать различные виды шпионажа. «Можно использовать пять видов секретных агентов, а именно: местные агенты, кроты, двойные агенты, провокаторы и странствующие информаторы. Когда все эти пять типов агентов действуют одновременно и никто не знает их процессов, они составляют «сокровище государя».
Так был ли профессор Гэн, как его называли, уроженцем, кротом, двойным агентом или провокатором? Похоже, он был «странствующим», не говоря уже о высокой грамотности, человеком, который определенно знал своих классиков. Он также был публичным лицом знаменитой футбольной команды секретных служб Гоа. Гэн был круглолицым мужчиной, в больших очках и с зачесанными назад угольно-черными волосами. Пролетая над Пирей, когда самолет приближался к аэропорту, возможно, он подводил итоги своей странной карьеры, постоянно находясь в движении.
В 2006 году ему было за пятьдесят. Он родился в Хэбэе в 1951 году, в год Кролика, был важным геополитическим специалистом и главой аналитического центра Китайского института современных международных отношений (CICIR). Вдобавок ко всему, он продолжал играть заметную роль в ядерных переговорах, которые планировали американцы и северокорейцы, а также становился все более специализированным в экономической разведке. К сентябрю 2007 года он будет назначен главой Гоаньбу.
Шумный афинский аэропорт был украшен гигантскими фотографиями Евзоноя — элитного охранника в характерных белых килтах и туфлях с помпонами. Гэн Хуэйчана встретил посол Китая Тянь Сюэцзюнь, который на следующий день отвез его к трем высокопоставленным чиновникам: министру общественного порядка Вайрону Полидорасу, главе Национальной разведывательной службы Иоаннису Корантису и начальнику полиции Анастасиосу Димощакису. Обсудив недавний визит премьер-министра Константина Караманлиса в Пекин, они вплотную подошли к сути вопроса — цели миссии Гэна: стратегии безопасности на Олимпийских играх 2008 года. В конце концов, Греция была не только местом рождения древних игр, но и первой и единственной страной, принимавшей Олимпийские игры после терактов 11 сентября. Опыт профессора Гэна был безграничен, и на него выпала новая миссия: защитить олимпийский факел.
«Центральная партийная школа играет важную роль в разработке теорий, которые определяют текущую международную стратегию: например, «теория мирного развития», подъеме Китая и о дипломатической деятельности, которая привела к тому, что наши солдаты теперь принимают участие в миротворческих операциях в Африке под контролем ООН».
Это были слова Ли Цзюньру, главы школы подготовки кадров КПК. Ли, близкий друг Ху Цзиньтао, стремился объяснить мне генезис нынешней политики, которая все еще основана на марксизме-ленинизме двадцать первого века: «Что касается внешнего мира, то теория, которую мы имеем разработанный для подготовки кадров коммунистической партии, соответствует теории «социальной гармонии» в Китае, разработанной президентом Ху. Мы считаем, что Коммунистическая партия Китая должна продолжать управлять этой страной, в которой сейчас проживает 1 миллиард 300 миллионов человек. Но, проанализировав опыт СССР и его распада, мы понимаем, что разные системы должны сосуществовать, как социализм сосуществует с рыночной экономикой в нашей стране. Это то, что мы подразумеваем под политикой гармонии, которую мы проводим после 16-го Конгресса. Китай хочет быть лидером мира во всем мире, и Олимпийские игры станут прекрасным примером для донесения этого послания».
Это, конечно, просто краткое изложение моего гораздо более длительного разговора с Ли, также влиятельным членом Форума реформ Китая. Ли даже согласился ответить на мои более технические вопросы о потоках информации внутри партии и правительства, роли спецслужб и на многие другие темы, которые оказались для меня чрезвычайно полезными, пока я писал эту книгу. Я тем более понимаю, что в мире китайской разведки, начиная с Гоаньбу, Центральный комитет КПК и его политические уполномоченные играют столь же важную роль, как и во времена Мао, даже если политические теории, определяющие политику, эволюционировали. В китайских посольствах по всему миру я видел, что часто именно партийный представитель координирует разведывательную деятельность.
Из слов Ли стало ясно, что перед Ху как президентом, перед более широким руководством КПК и Государственным советом стоит много проблем. Они шли по канату: желая, чтобы международное сообщество приняло политику, резюмированную лозунгом Пекинских игр — «Один мир, одна мечта» (Йиге Шицзе, Йиге Мэнсян), — при этом избегая людей за границей, политизирующих Олимпиаду, привлекая внимание к ряд проблемных вопросов: энергетическое завоевание Китая по всему миру; его роль в Африке, особенно в Судане и Дарфуре; поток экспорта по сниженным ценам; крупномасштабная подделка; политика поддержки распространения оружия массового уничтожения; слабость юаня; повсеместная коррупция, влияющая на иностранные компании; тотальный шпионаж, включая взлом компьютеров; а также создание большой армии, которая внедряла хакерские технологии и представляла собой в первую очередь угрозу для Тайваня, что будет оставаться таковым в эпоху Си, несмотря на попытки Тайваня сблизиться с Пекином после победы Гоминьдана на выборах в 2008 году.
Также было много вопросов, связанных с внутренней политикой Китая, включая все, что связано с правами человека, в частности свобода выражения мнений, подавление инакомыслия, сложные вопросы Синьцзяна и Тибета, а также подавление религиозных и философских движений, таких как Фалуньгун. Может ли азарт спорта заставить остальной мир забыть обо всем этом? Это было мечтой КПК и служб безопасности НОАК, которые находились в состоянии готовности, редко наблюдаемой ранее в современном Китае, чтобы гарантировать, что эти проблемы не всплывут на поверхность, вычеркнутые из умов людей выступлениями спортсменов. Именно так руководство надеялось, что Китай, наконец, с высокоподнятой головой войдет в современный мир двадцать первого века.
Китай ожидал 100 глав государств, 20 000 спортсменов и 2 миллиона посетителей. Четыре миллиарда очарованных зрителей увидят, как Китай впервые займет свое место в центре мира — там, где, по мнению китайцев, он всегда стоял. Все, от хореографии событий до великолепия стадионов и красоты выступлений спортсменов, должно было отражать образ триумфатора КНР. Но, чтобы позаимствовать одну из знаменитых заповедей Дэн Сяопина, нужно побеждать со скромностью. По мнению организаторов «Пекин-2008», ничто не могло помешать церемониям и событиям.
В преддверии игр при разговоре с китайцами иногда казалось, что они преувеличивают риски, чтобы успокоить себя или доказать, что они действительно являются экспертами в области безопасности. Было не понятно, почему колоссальная КНР не сможет управлять тем, чего достигла такая маленькая страна, как Греция, — если только она не станет жертвой бюрократических управленческих проблем, стихийного бедствия, массового потока зрителей или организованной преступной деятельности, связанной с рекламой билетов. Тем не менее, 1,3 миллиарда проигравших китайцев вызовут довольно много грустных лиц — не в последнюю очередь среди лидеров КПК, в первую очередь президента Ху.
Наряду с погодными инженерами и очистителями агенты безопасности играли ключевую роль в играх. Это была прекрасная возможность для китайских служб официально стать частью международной арены, где доминируют крупные разведывательные службы, службы безопасности и контртеррористические сообщества. Было жизненно важно, чтобы они преуспели в защите спортсменов, общественности и в особенности режима, который был более уязвим в пределах своих собственных границ, чем он хотел признать как в социальном, так и в экономическом плане, учитывая многочисленность национальностей меньшинств и риск восстаний на территории страны. Это объясняет, почему группа служб безопасности внимательно следила как за китайским населением, так и за иностранцами по мере приближения Олимпийских игр. Руководство Чжуннаньхай надеялось, что китайские спортсмены выиграют большое количество медалей, но они также стремились к золоту в другой области — шпионаже. Китай пытался создать огромный круг безопасности: обеспечить полную безопасность как для местного населения, так и для иностранных посетителей игр, не настаивая на снижении уровня безопасности.
Как можно было избежать нарушения прав и принципов, которыми дорожат как туристы, так и журналисты, когда СМИ были ограничены, журналисты находились под наблюдением, электронные письма и текстовые сообщения перехватывались, в гостиничных номерах прятались жучки, прочесывались чемоданы, были украдены книги и записаны все звуки, от крика до шепота, от люксов гостиницы «Пекин» и номеров гостиницы «Дружба» до небольших гостевых домов хутунов? Как можно было видеть, что Китай уважает права своих граждан, если те же самые районы хутунов едва избежали разрушения, чтобы освободить место для строительства олимпийских игр и очистки центра Пекина?
В прекрасном фильме 2006 года немецкого режиссера Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка «Жизни других» рассказывается история агента Штази в Восточной Германии, шпионящего за парой, работающей в театре. Как и везде, в Китае он имел большой успех, с одним существенным отличием — он был официально запрещен. Тем не менее пиратские DVD с фильмом разошлись в течение года по всей стране, потому что каждый узнал себя в этом фильме — обычный гражданин, за которым постоянно шпионят режим, коммунистическая партия, служба госбезопасности, соседские дамы.
Так получилось, что Guoanbu на китайском языке, государственная безопасность, переводится в точности как Staatssicherheit — Stasi — на немецком языке. И давайте не будем забывать об ужасе, который испытывали лидеры КПК в 1989 году, когда всего через несколько месяцев после того, как они столкнулись со своим восстанием на площади Тяньаньмэнь, Берлинская стена была разрушена кирками. Они были правы, опасаясь беспорядков во время Олимпиады, пока весь мир смотрел.