Но посреди австралийской пустыни технические специалисты без колебаний наблюдали за Китаем днем и ночью. КНР считается беспринципной диктатурой, и ее военное развитие и экономическая агрессия вызывают большую озабоченность. Алис-Спрингс — хорошее место для наблюдения за страной. В этом небольшом городке, где туристы могут встретить инженеров-шпионов не меньше, чем аборигенов, существуют сильные традиции как общения, так и перехвата. Топография участка поддается этому.
В 1870 году Чарльз Тодд, который дал свое имя реке Тодд, основал телеграфную станцию, которая соединила Аделаиду на южном побережье с Дарвином на северном побережье и далеко за ее пределами — с остальной частью Британской империи, включая Гонконг и Британию. В викторианскую эпоху сюда прибыли китайские золотоискатели из провинции Фуцзянь, о чем свидетельствует название «Ручей Чайнамена», расположенный на дороге, ведущей из Алис-Спрингс в направлении секретной станции ASD — NSA. Сегодняшние объекты слежки ASIO появились недавно: динамичное китайское иммигрантское сообщество, предположительно укрывавшее «глубоководную рыбу», секретные агенты Гоаньбу, выполняющие миссию по вербовке инженеров и лингвистов китайского происхождения, травля их напоминаниями о том, что они являются частью большой китайской диаспоры, хуацяо.
По словам Джеймса Бэмфорда, эксперта по истории АНБ, местоположение базы было выбрано из технических соображений: в 1960-х годах спутник мог перехватывать незашифрованные данные и отправлять их прямо на базу, тем самым избегая риска заражения. советский корабль-шпион, в свою очередь, перехватывает сообщение и обнаруживает украденные разведданные. Тогда у самих китайцев не было технических возможностей поиграть в эту игру, хотя это не заставило себя долго ждать. Поскольку Алис-Спрингс находится в нескольких милях от любого места, расположенного прямо в центре Австралии, патрульные корабли-шпионы были слишком далеко от сигнала, чтобы идентифицировать «след», как его еще называют. Затем инженеры Pine Gap могли зашифровать перехваченный материал и отправить его через другой спутник в штаб-квартиру АНБ в Форт-Мид.
После победы на выборах Лейбористской партии Гофа Уитлама в 1972 году, за которой последовало дипломатическое признание КНР Австралией, ЦРУ было убеждено, что власти Канберры решат закрыть Пайн-Гэп. Это было бы катастрофой для англо-американского разведывательного сообщества. Теодор Шекли, глава Восточноазиатского отдела ЦРУ, даже зашел так далеко, что поощрял различные операции по дестабилизации против правительства Австралии, подобные тем, что предпринимались в Великобритании против правительства Гарольда Вильсона. (В западных демократиях секретные службы уважают правительство и конституцию до тех пор, пока их собственные прерогативы не подвергаются сомнению. Можно подозревать, что некоторые из их руководителей могут предпочесть жить с китайской системой: по крайней мере, в Пекине секретные службы находятся у власти, рука об руку с партией и армией.)
В конечном итоге, однако, «Пайн-Гэп» продолжал функционировать и доказывал свою полезность в секретной войне: Канберра была проинформирована о вторжении индонезийцев в Восточный Тимор в 1975 году и смогла увидеть все коммуникации китайской армии. Даже если ему не удалось взломать коды, он смог изучить любой значительный поток связи. Доказательство пришло 17 февраля 1979 года, когда Пайн Гэп первым узнал о китайском вторжении во Вьетнам под руководством генерала Ян Дэчжи, бывшего командующего китайскими «добровольцами» во время Корейской войны. Китайские коммуникации были заблокированы советскими кораблями, поскольку Москва подписала соглашение об обороне с Ханоем в прошлом году. Наступление, направленное на то, чтобы взять вьетнамцев «сзади», начать блицкриг в Камбодже и захватить несколько тысяч китайских советников «красных кхмеров», вылилось в колоссальную драку для НОАК. Это было унижением для Дэн Сяопина, вернувшегося к власти после своих бед во время Культурной революции. Но Дэн, как всегда, пришел в норму: именно благодаря этой неудаче он пришел, чтобы предложить основную реформу НОАК в свое время, начиная с ее служб разведки и радиоэлектронной борьбы. Остальное уже история.
Электронное наблюдение Китая также осуществлялось через операции близости. Американцы направили в сторону КНР очень смелые средства разведки и перехвата. К тому времени, когда в 1966 году была построена база SIGINT в Пайн-Гэп, АНБ также использовало шпионские корабли, такие как USS Oxford (AGTR-1), с антеннами и 11 000 тонн, способных развивать скорость 11 узлов, когда он не был пристыкован. С 250 офицерами и солдатами на борту он был отправлен в Китайское море, чтобы отслеживать беспорядки Культурной революции путем перехвата партийных и армейских сообщений. Но военный корабль США «Оксфорд» внезапно оказался в эпицентре тайфуна, направлявшегося к китайскому побережью. Возможно, действительно существует бог, который наблюдает за шпионами! Каким-то чудом корабль был отброшен назад в открытое море, где он дрейфовал в безопасное место на Тайване, находясь на самой грани того, чтобы сесть на мель или быть захваченным — как действительно было два года спустя, в январе 1968 года, с еще одним кораблём-шпионом, когда Северная Корея захватила USS Pueblo. Захват Оксфорда был бы радостью китайцев, которые отчаянно пытались «каннибализировать» такой корабль — полностью разобрать его и изучить каждую деталь, чтобы улучшить свою собственную систему. В случае с «Пуэбло», США подверглись двойному пересечению со стороны Советов, которые уже получили секреты операции АНБ от своего общего друга Ким Ир Сена.
В 1967 году игра была столь же близка: USS Banner, корабль того же типа, что и «Пуэбло», находился недалеко от Шанхая, всего в 25 морских милях от острова Чжоушань, в международных водах, когда он оказался в окружении рыбацких лодок: «У меня сложилось впечатление, что они собирались отбуксировать меня или что-то подобное», — сказал позже капитан, майор Чарльз Кларк. «Они были всего в пяти метрах. У двух рыбацких лодок были орудия большего размера, чем у нас, но, хотя наши орудия были меньше, я подумал, что у нас есть возможность отбиться от них». Американцы также использовали другие, менее рискованные способы прослушивания Китая, совместно управляя наземными станциями прослушивания телефонных разговоров с японцами, южнокорейцами и тайваньцами.
Но вернемся в Австралию. У Запада есть еще один простой способ перехватить китайские сообщения: прослушивание посольства Пекина в Канберре. В конце 2006 года я приехал в австралийскую столицу, чтобы изучить радиоэлектронную борьбу между китайцами и их противниками. Там я встретил всемирно известного профессора Десмонда Болла из Центра стратегических и оборонных исследований Австралийского национального университета. Он сказал мне прямо: «По нашему мнению, [PLA3] не установила крупную станцию прослушивания в посольстве в Канберре, потому что мы не видим никаких спутниковых тарелок или связок антенн. Более вероятно, что китайская община служит глазами и ушами мадам Фу И.
На следующий день после нашей встречи по дороге на Коронейшн Драйв я заметил, что Высшая комиссия Великобритании находится всего в одной маленькой улочке от китайского посольства. У первого есть впечатляющая демонстрация антенн, и команда GCHQ, находящаяся там под дипломатическим прикрытием, бессовестно перехватывала сообщения своих уважаемых соседей. Очевидно, сделать это в Канберре легче, чем в Пекине, где китайская контрразведка — Гоанбу, отвечающая за наблюдение за посольствами, — построила высокие здания вокруг иностранных посольств, сгруппированных вместе в районе Дунчжимэнь, чтобы заблокировать системы прослушивания.
В Канберре австралийские службы, хотя и не смогли перехватить все внешние коммуникации, обнаружили еще одну уловку, когда китайское посольство изменило здание в 1990 году. С помощью тридцати технических специалистов из АНБ австралийская секретная разведывательная служба — под кодовым названием OYSTER — сумела встроить в систему ошибки. Однако после того, как австралийская газета узнала об этом деле, потребовалось все дипломатическое мастерство главы ASIS, чтобы отговорить его от публикации этой истории, что нанесло бы огромный ущерб как спецслужбам, так и дипломатам Канберры. Это были напрасные усилия, поскольку американский журнал Time сообщил, что посольство посла Ши Чунлая изобилует ошибками. Неудивительно, что операции такого типа становятся все более частыми с тех пор, как в первом десятилетии этого века китайцы обогнали русских в шпионаже.
В 1990-х Дэн Сяопин, Ян Шанкунь (которого обвиняли в размещении подслушивающих устройств в офисах Мао во время Культурной революции) и Цзян Цзэминь настаивали на создании того, что на тот момент было едва ли не самой мощной электронной шпионской структурой в мире, уступая в этом только американцам.
Это необъятное пространство китайского слушателя не было создано на пустом месте. Еще в 1930-х годах, когда Чжоу Эньлай вел секретную войну в Шанхае против гоминьдановских националистов, его бывший товарищ из Парижа Дэн Сяопин руководил созданием технических подразделений на коммунистических базах на юге Китая. Их друг Не Ронгчжен, отвечавший за связь между боевиками в Париже десятью годами ранее, получил заказ на создание секретного радиопоста в Гонконге с беспроводным соединением с Коминтерном в Харбине и Владивостоке. В то же время другой товарищ по парижским временам, будущий глава секретных служб партии Ли Кенонг, нес ответственность за проникновение в радиосистемы националистов.
Поэтому неудивительно, что в ноябре 2006 года НОАК чествовала память об этой первой школе связи, ее предшественнице, Китайской Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В марте 1933 года Дэн Сяопин выбрал место, Пиншананг, в провинции Жуйцзинь. В настоящее время молодые техники SIGINT и начинающие радисты НОАК приезжают почтить память этого исторического места. То, что им рассказывают во время этого паломничества, захватывает дух: всего за несколько месяцев было создано 2100 систем связи, которые разошлись по всему Китаю, коммунистическому и некоммунистическому.
После победы коммунистов Ли Кенонг стал главой секретной службы партии, Департамента социальных дел (SAD), в 1950 году. Он также был заместителем начальника штаба НОАК, а это означало, что он курировал оба основных отдела разведки: НОАК2, отвечающую за военный шпионаж, и НОАК3, отвечающую за военные SIGINT. Сегодня система практически не изменилась: в июле 2007 года, когда я был в Пекине, на этот важный пост китайской разведки был назначен генерал Чэнь Сяогун, сын друга Чжоу Эньлая. Однако было одно отличие: в конце 1980-х был добавлен еще один, небольшой 4-й отдел (Si Bu или PLA4), который охватывал недавно разработанный сектор радиоэлектронной борьбы и разделял с PLA3 огромную ответственность за киберпространство, — война, развязанная на новом поле битвы, о котором Мао Цзэдун и мечтать не мог: в Интернете.
Из своей сверхсекретной штаб-квартиры в Сюнхунци, в северо-западном пригороде Пекина Хайдянь, названном в честь его прудов, восходящих к династии Мин, генерал Цю Жулинь мог созерцать свою империю, основанную в 1950 году, где работали 20 000 техников. Его PLA3 в первую очередь отвечал за перехват сообщений иностранной армии, но он также значительно расширил область китайских военных исследований и разработок.
Неподалеку, в районе Сибэйван, находилась крупнейшая станция перехвата связи НОАК 3, всего одна база из десятков, цель которой состояла в том, чтобы собирать и декодировать все сигналы, исходящие из России, преимущественно мусульманских бывших советских республик, Индии, обеих Корей и двух первоочередных задач Китая: противников Тайваня и Японии, не говоря уже о ее главном противнике — США.
По словам специалистов, которым удалось захватить большое количество спутниковых снимков, каждый военный регион — Пекин, Шэньян, Чэнду, Гуанчжоу, Ланьчжоу, Цзинань и Нанкин — имеет свою собственную станцию. Эти станции PLA3 организованы в соответствии с их целями: например, станция Чэнду контролирует Тибет и Индию, а станция Шэньяна контролирует Корею и Японию. Другие объекты расположены на северо-востоке Китая, недалеко от Джилемуту и озера Кингатху; на южном побережье недалеко от Шанхая; и в военных округах Фуцзянь и Кантон, которые постоянно мобилизуются против Тайваня. Есть также станции, расположенные недалеко от Куньмина (к северу от Вьетнама и Мьянмы), а также в Линшуе, на южной оконечности острова Хайнань на юге Китая. База Линшуй расширилась в 1995 году, чтобы охватить Южно-Китайское море, Филиппины и Вьетнам, что также контролируется станциями, разбросанными по всей границе. В 1980-х годах на двух небольших островах архипелага Парацельса были созданы дополнительные станции. Помимо станций Каши и Лоп Нор, еще две были созданы в Синьцзяне: база Динъюаньчэнь, ориентированная на Россию и преимущественно мусульманские бывшие советские республики, отличается от базы Чанли, недалеко от столицы провинции Урумчи, которая перехватывает спутниковую связь.
Как утверждал Десмонд Болл еще в 1995 году, «Китай обладает самой разветвленной сетью разведывательных данных SIGINT среди всех стран Азиатско-Тихоокеанского региона». (Излишне говорить, что всего десять лет спустя Китай стал одним из основных игроков в SIGINT в любой точке мира, наряду с США, Великобританией и Российской Федерацией.)