— Ну, смотри, я предложил, ты услышал, — ответил Миша, — давай вот сейчас очередную телегу нагрузим, и я тебе всё расскажу.

И тут всё повторилось с точностью до мельчайших деталей, то, что происходило только что — маленькая тележка, которую прикатил долговязый среднеазиат, точнее даже три штуки этих тележек было, две пирамидки на большой колёсной телеге, посередине прибежала женщина в синем халате (Миша назвал её мастером и бабой Юлей, а потом сразу сплюнул) и заорала, что смена кончается, а до нормы ещё ой, как далеко, так что пошевеливайтесь, орёлики. Наконец, выстроили мы эти пирамиды, пять на пять в основании, три на три вверху, 306 кирпичей на каждую, в середине непременно надо было оставить два проёма для того, чтобы кран смог подхватить их при перегрузке в кузов грузовика. Всё, перекур… Миша вытащил пачку Беломора и предложил мне, я отказался, не курю и никогда не начинал даже.

— Ну, слушай свою историю, Саня (так я узнал, что меня тут зовут Александром).

Типичный для СССР кирпичный завод, этот, например, в городе Ейске.

— Фамилия у тебя Летов, но все зовут Лётчиком, лет тебе 26, раньше ты работал в Институте радиотехники, а полгода назад ушёл в комплексную строительную бригаду зарабатывать себе квартиру. Называется это дело МЖК, молодёжный жилой комплекс в расшифровке. Нас тут 12 человек в этой бригаде, в кирпичном цехе девять парней работают, а в плиточном три девочки. Посменно с нами пашут химики… ну это те, кто условные срока получили и обязательную отработку на стройках народного хозяйства, и стройбатовцы, там сплошные таджики с узбеками, по-русски почти никто не понимает. Про семью рассказывать?

— Чё спрашиваешь? — буркнул я, — говори, я скажу, когда притормозить.

— Ты женат, детей нету, жену зовут Ира, живёте вы на проспекте Свердлова, дом 8, квартира 94, это коммуналка.

— Понятно, — протянул я, — а теперь давай подробности.

— Щас телегу нагрузим, тогда продолжу, — откликнулся Миша, туша папироску.

И опять всё повторилось, как страшный сон… но не со стопроцентной точностью — когда специальная бригада начала вытягивать большую телегу в печку, что-то пошло не так, и телега сошла с рельсов. Со страшным грохотом. Наши пирамидки при этом посыпались и развалились где-то наполовину. Прибежала мастер баба Юля с диким ором, в результате чего мы раскидали кирпичи в обе стороны, а телегу поддомкратили и поставили на место. Ну и опять повторилось то же самое, двойная работа получилась, а соответственно двойная затрата времени.

— Так я и знала, — надрывалась баба Юля из-за соседнего крана, — что мы сегодня план не выполним. Шевелитесь, ребятишки!

Продолжение диалога с Мишей получилось только по окончании смены. Мы дружно прошли в раздевалку, перепрыгивая лужи на полу (крыша у кирпичного цеха не очень сплошной была), помылись под холодным душем (горячую воду летом тут отключали), переоделись из казённых комбезов в цивильную одежду и вышли на свет божий ждать автобуса из этой забытой богом и властями дыры до более-менее цивилизованных мест.

— Какие именно подробности тебя интересуют, Саня? — спросил Михаил.

— Да вываливай всё подряд, разберусь как-нибудь, — хмуро отвечал я.

Из вываленного мне запомнился подробный перечень членов нашей комплексной бригады, распорядок работы на заводе (оказалось между делом, что это последняя первая смена, завтра выходной, а послезавтра выходить во вторую — к половине четвёртого) и что нам обещали в конце трудного пути.

— На этом заводике мы зарабатываем не деньги, хотя их тоже платить обещали, а лимиты на кирпич, который пойдёт на строительство нашего общего дома.

— То есть стройку ещё и не начинали? — уточнил я.

— Да какой там… на месте нашего дома деревья растут — нам, кстати, надо будет их спилить через неделю. У нас и руководители есть со стороны комсомола, там специально сделали такую конторку под названием Молодежное проектно-строительное хозрасчётное объединение, МПСХО сокращённо. Сидят они в одном корпусе строительного института почему-то, в строяке, да…

Тут к нам подбежал ещё один парнишка, я уже успел выучить, что это ещё один МЖК-вец по имени Толик.