3 августа. Райком-стройка-происшествие в цеху

Утро началось с того, что в дверь зазвонили условным звонком, вызывающим нашу комнату, это я успел уже выучить, два коротких. Встал, натянул треники, открыл — там стоял парень лет 20 с небольшим и у него в руках был блокнот.

— Ты это, Лётчик, — так начал он свою речь, — завязывай мой телефон разным ханурикам давать. Вот ей-же-ей, последний раз передаю тебе, что они там хотят, дальше посылать буду.

— Хорошо, не буду больше, — хмуро ответил я, совсем ничего не понимая спросонья, — а что передают-то?

— Миша какой-то передал, что сегодня в два часа тебе надо быть на вашей стройке, чего-то там корчевать будете. Всё, я пошёл, — и он развернулся.

— Спасибо тебе (как хоть его зовут-то…) и это, извини за беспокойство.

Так, значит у меня ещё одно дело образовалось, подумал я — с утра в райком надо, потом забежать в институт обещал, чтобы обозначить начало кипучей деятельности, влезать с головой в эти туннельные микроскопы наверно не получится. К двум часам на место нашего будущего дома… деревья там, кажется, надо выпилить будет. А дальше и на завод пора, вторая смена в три-тридцать начинается. Работаем, Санёк, сказал я себе, лучше день потерять, зато потом за час долететь.

Проводил супругу на службу, помахав рукой, выдержал на кухне нравоучительную беседу с дядей Петей (он белорус был, как выяснилось, а жена у него, тетя Галя которая, она натуральная цыганка — ничего себе семейка) и выдвинулся в центр города тем же самым маршрутом, через сороковой автобус… вспомнил анекдот из замшелых советских времён: один товарищ прогулял день на работе, начальник у него спрашивает назавтра, чего это так, а тот отвечает — мол, стоял и ждал сорокового автобуса, тридцать девять проехало, а сорокового так и не дождался.

Итак, райком комсомола, здание где-то начала девятнадцатого века, на углу висит табличка, что здесь, дескать, была гостиница, где в 1833 году останавливался Александр Сергеич Пушкин. Ну привет тебе, тёзка, у меня тоже дела здесь намечаются. Пропустили меня вообще без запинки, просто никого на месте вахтёра не было, забежал на второй этаж, нашёл кабинет второго секретаря, никакого предбанника с секретаршей, рылом, видимо, пока не вышел товарищ Мишин для секретарши. Стучусь, невнятный ответ, захожу.

— Здравствуйте, — говорю, — Геннадий Палыч, я по вопросу МЖК.

— Можно Геной и на ты, — ответил мне невысокий чернявый товарищ в светлом костюме. — Садись и рассказывай, что там у тебя накопилось.

— Я из отряда 90-го года, командир у нас Ванечкин, а меня Сашей зовут, — начал я.

— Аааа, ну вспомнил-вспомнил, — улыбнулся он, — и Ванечкина, и тебя тоже, и какие проблемы в отряде, Саша?

— Страшные и ужасные, — сказал я словами Винни-Пуха, — полгода уже прошло, а ни коня, ни воза не наблюдается.

— Это ты про вашу контору, как её?

— МПСХО, — подсказал я, — про неё, родимую. Они же совсем ничего не делают, эти мпсхо-шники, даже зарплату нашу, которую им завод перечисляет, и ту выдать вовремя не могут.

— Я с ними поговорю, — перешёл на серьёзный тон Гена, — задерживать зарплату это никуда не годится.

— Да тут не в зарплате дело, — с горечью продолжил я, вспомнив историю настоящего Сани, — за полгода можно было бы нулевой цикл закончить и стены уже вести, а как выясняется, там на нашем участке лес густой растёт. Сегодня вот по разнарядке корчевать их будем.

— Да? — удивился Гена, — не знал. Ну допустим, допустим… знаешь, есть такая поговорка — критикуя-предлагай. А то ругаться вы все мастера, а как до дела доходит, никого не сыщешь.

— Пожалуйста, — пожал плечами я, — предлагаю — выгони в шею этих Коль и Володь и поставь начальником меня. А замом еще одного парня из нашего отряда, Мишу Шубина. Мы этот дом за год построим, это раз…