Полина напомнила:

– После отца остались огромные долги. По поручению графа Литты Эрик помог мне рассчитаться с кредиторами.

Баронесса сразу же потеряла интерес к разговору и, заявив, что идёт к себе, направилась к дверям.

– Не беспокойся, дорогая, я сама прослежу, чтобы господина управляющего устроили поудобнее! – крикнула ей в спину Алина.

Проводив взглядом массивную фигуру старшей сестры, засобиралась и Полина.

– Я поеду домой, – заявила она. – Сейчас нам всем лучше разойтись по своим кельям.

Лив взяла тётку под руку и прижалась к её плечу.

– Как проводишь меня, ложись, – посоветовала ей Полина, – а завтра с утра приезжай на Пятницкую на весь день. Надеюсь, что до самого отъезда ты станешь бывать у меня ежедневно.

– Но ведь Евдоксия решила меня вывозить, вы же слышали, – засомневалась Лив.

– Пока она с сыном на мировую не пойдёт, никуда она отсюда не двинется. Потом Верины наряды тебе подгонять будут, это тоже требует времени. Так что всем будет лучше, если ты погостишь у меня.

– Тогда приеду!

– Вот и хорошо, – кивнув на прощание, Полина вышла.

Из окна Лив наблюдала, как тётка усаживается в экипаж. Карета тронулась и покатила по Тверской, а её место у крыльца заняла коляска барона Шварценберга. Нет, теперь правильнее говорить «князя». Александр унаследовал титул своего дяди. Почему же он так вскипел, почему скандалил с матерью?

«Наверно, для него это оказалось ударом, – догадалась Лив. – Значит, он любил старого князя». Ей захотелось утешить Александра. Она подошла к дверям гостиной и, не решаясь войти, замерла в темноте вестибюля. Она видела всех, находившихся в комнате. Александр взволнованно ходил взад-вперед. По сцепленным в замок побелевшим пальцам Лив определила, что кузен тщетно пытается взять себя в руки. Высокий мужчина в чёрном стоял у камина, повернувшись к двери боком. Пламя ореолом подсвечивало его жёсткий профиль и коротко стриженные светлые волосы. Алина сидела на диване и с явным интересом слушала собеседников. А её-то что тут могло заинтересовать? Впрочем, понятно. Алина – добрая душа и сочувствует горю племянника. Но Лив ошиблась: разговор шёл о деньгах.

– Повторите ещё раз, Эрик, – попросил Александр по-немецки. – Сколько денег я должен буду передать моим тёткам по завещанию князя Шварценберга?

– По пятьдесят тысяч дукатов в золоте, ваша светлость, – почтительно ответил управляющий.

– Пятьдесят тысяч золотых вам, тётушка, – перевёл слова немца Александр, – и столько же Полине. Такова воля моего дяди.

– Спасибо вам обоим, дорогой, – растерянно сказала Алина. – Только я не возьму в толк – почему князь вспомнил о нас?

– Я так понимаю, что ваш отец отдал в приданое за старшей дочерью всё, что только мог, в надежде через князя Иоганна получить высокую должность в Мальтийском ордене.

– Да, он был так увлечен этой идеей. Я отлично помню отца в плаще с мальтийским крестом – он заранее заказал его и часто надевал.