– Она красивая, эта твоя Лиза?

– Очень, – улыбнулся Китаец Сашиной наивности, – но мне больше нравятся брюнетки, – соврал он, – а Лиза – блондинка.

Саша выразительно вздохнула, глядя, как он прикуривает сигарету.

– Ты настроилась на откровенный разговор?

– Я не писала этой записки, – упрямо проговорила Саша.

– Хорошо. Я тебе верю. А как насчет кассеты?

Китаец не сводил глаз с бледного Сашиного лица, по которому скользили неугомонные блики.

Словно закрываясь от света или от настойчивого взгляда Танина, Саша прижала ладони к лицу, уткнулась головой в колени и, вздрагивая всем телом, зарыдала.

Китаец уже докурил сигарету и прикурил другую, а она все еще не успокоилась. Наконец мало-помалу она пришла в себя.

– Я тебе все расскажу, – она выпрямилась и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой.

Китаец поднялся и направился на кухню. Там он достал из холодильника початую бутылку «Смирновской», налил граммов сто в стакан и вернулся в гостиную.

– На, – протянул он стакан Саше, – выпей.

Решив, что это вода, она жадно припала к стакану.

– Что это? – хрипло спросила она, почти осушив стакан.

– Водка, – невозмутимо произнес Китаец, – «Смирновская». Очень помогает в стрессовых ситуациях.

Саша глубоко вздохнула, поставила стакан на пол перед собой и глубже села на диване.

– Прикури мне, пожалуйста, сигарету, – попросила она.

Танин выполнил ее просьбу и выжидающе посмотрел на нее.

– Ольга Васильевна мне не родственница, – начала Саша, сделав несколько глубоких затяжек. – Она моя любовница. Мой отец был довольно большим начальником на железной дороге, в доме все было, мама не работала, мне практически ни в чем не отказывали, как единственной дочери. Когда три года назад он умер от инфаркта, мы с мамой остались без средств к существованию. Сначала продали машину, потом поменяли квартиру на меньшую. Деньги утекали, как песок меж пальцев. Около года назад мне пришлось бросить университет, чтобы зарабатывать деньги. По объявлению в газете мне удалось устроиться продавцом-консультантом в большой супермаркет. Работа – две недели без выходных по двенадцать часов в день. К вечеру ноги горели, словно ошпаренные кипятком, – она повернулась к Китайцу и посмотрела ему в глаза. – Только не подумай, пожалуйста, что я пытаюсь разжалобить тебя. Просто мне нужно выговориться.

– Я и не думаю, – пожал он плечами.