Надеясь больше всего на удачу, а также на то, что пока этот путь не успели заминировать. Останавливаться сейчас было бы еще хуже, мало ли, вдруг действительно засада, поэтому хотелось как можно дальше оказаться от места битвы с силами Легиона.
Дальше, притаившись за завалом, скачал информацию на ASK и тут же ее вывел.
Земное хранилище отправилось в инвентарь. Вещдок.
А я лихорадочно обдумывал ситуацию.
Интересно, интересно.
Это замануха в засаду или действительно начались брожения в стане врага?
Вот вопрос вопросов… Нет, сейчас голову ломать над этим точно не стоило.
Ладно, поживем – увидим, если сам не решусь идти, то обязательно передам товарищам в погонах, пусть думают, у них головы большие.
А дальше – в Надежду, как бы двусмысленно это ни звучало.
Успел пройти около полутора километров. Двигался фактически по прямой линии, свернув на широкую улицу. Придерживался своей излюбленной тактики – осторожность и скрытность наше все. Попутно изучал обстановку, разведывал, исследовал, анализировал. И осторожно загружал ИСР, скоро должен был закончиться синтез первого строительного картриджа. А для запуска второго требовалось еще почти три тонны камня или бетона, пятьсот килограммов железа, дерева девятьсот, сегодня тряпки, пластик, стекло закрыл именно во время наблюдения за местом битвы. Но если все так дальше и пойдет, то мы будем напоминать бомжей, которые в поисках очередной алюминиевой банки ныряли в мусорные контейнеры.
Тут необходимо понимать: кажущееся огромным наше наследие закончится довольно быстро. Например, я за сутки отправил в чрево сборщика репликатора почти двадцать тонн. А если учесть, что сам поселок Надежда стоял фактически в поле, где ранее возвышался новенький микрорайон, – задумываться следовало уже сейчас о грядущих перспективах.
Но вот и долгожданное системное сообщение:
Стоп, а последней записи раньше не всплывало. И тут два варианта: либо начали действовать мои характеристики и навыки, либо Кураторы показывают его только после полной загрузки. А значит, очко развития туда.
Теперь по пути практически не останавливался, если только не попадались вездесущие рогатые кабаны. Те ни разу меня не обнаружили, но молот на всякий случай держал крепко.
– Атахуанос! Хлосс! – раздался поблизости гортанный выкрик, то, что он вряд ли мог принадлежать человеку, я как-то понял сразу. Вольная моя транскрипция никак не могла передать реальных звуков, потому что раньше такого я не слышал.
– Атахуанос! Хлосс! – подхватили еще два рыкоподобных голоса.
Вжался в стену, и холодные мурашки забегали по позвоночнику, зашевелили волосы на затылке. И было от чего.
На перекрестке впереди меня в метрах двадцати-тридцати показались странные животные. Возглавлял процессию огромный, не менее трех метров в холке зверюга, четырехлапая помесь саблезубого рогатого тираннозавра, если рассматривать только пасть, и бойцовского пса. Мощная, сплошь в броневых пластинах грудина, перевитые мышцами конечности, когтистые лапы. Животное достигало длины около шести метров, узкий круп заканчивался мощным хвостом, усеянным шипами, и завершался раздвоенным костяным наконечником, иззубренным и острым.
Вычурное седло с высокой лукой и стременами, за которым слева и справа вертикально стояли копья в специальных тубусах. На активации усиления органов чувств, видя их навершия, казалось, что кто-то придал пламени форму, а потом каким-то образом его заморозил. Длиной около полуметра, прямые обоюдоострые наконечники. Само древко полосатое – невероятный белый цвет, с которым вряд ли сравнился бы даже девственный снег, чередовался с антрацитовым. Все покрыто затейливыми узорами. Дальше на спине тиранопса разнокалиберные переметные сумы и тюки, скрутки и мешки.