Живущие здесь строят дома. Но не для себя. Те, кто приехал сюда раньше, уже имеют их. Они строят жилища для тех, кто еще может прибыть на остров. Для Кеш и Кольта дом уже готов, и позже Шеп отведет их туда.

Еще местные жители занимаются разведением хозяйства. Всего на острове живет двадцать пять человек. Сейчас их стало двадцать семь. Большая часть среди обитателей острова — люди. Во взаимо отношениях между людьми и киборгами царит дружелюбие, все стараются помогать друг другу и делать все для того, чтобы жизнь в этом уголке стала еще лучше.

Они приручили живущих здесь диких коз, собирают яйца птиц, выращивают кукурузу и пшеницу. И вообще, все, что ни увидят здесь новоприбывшие, сделано руками обитателей острова, священной Мам-пасы.

Кольт уже насытился и внимательно слушал Питера. Кеш рассматривала помещение: все было сделано просто и со вкусом. Предметы сделаны из дерева и украшены удивительной резьбой. Питер заметил, что Кеш любуется узором и сказал:

— Резьбой по дереву здесь занимаемся мы с Шепом, он мой ученик. И это не будет хвастовством, если я скажу, что он талантливый ученик. В доме, где вы будете жить, тоже есть наша работа. А сейчас Шеп отведет вас туда.

Шеп поднялся первым и вышел наружу. Кеш и Кольт, поблагодарив Питера за сердечный прием, вышли следом.

Дом, в который привел их Шеп, оказался недалеко от дома Питера. Вообще, все дома на острове располагались не очень близко, но так, чтобы можно было видеть из окна своего дома дом соседа.

Жилые дома располагались на той части острова, где растительности было мало. Земля здесь была плотной, с красноватым оттенком. Трава на ней не росла.

Густые заросли бука и клена виднелись в нескольких километрах. За ними возвышались горы: один высокий пик и рядом с ним три приземистые коренастые вершины.

Домик, в котором поселили новеньких, был небольшим, но двухэтажным. Весь он беленький, чистенький радостно сверкал им навстречу своими окнами.

— Вот ваш дом, — распахнув дверь, Шеп пригласил Кеш и Кольта пройти внутрь.

Это было похоже на сказку. Они, онемев от счастья, нерешительно вошли.

— Я пойду, — сказал Шеп, — отдыхайте. Встретимся завтра утром. Приходите к Питеру.

Все это нужно было пережить. Счастье переполняло их. Кольт нежно обнял Кеш, и их губы слились в долгом поцелуе.

Утром, проснувшись в своей новой постели, Кеш и Кольт долго не вставали. У них было такое ощущение, словно они лежали на воздухе. Счастье, покой, солнце — и они вместе.

Постель слева отгорожена от двери тростниковой ширмой, сплошь желтой, с плавными сгибами.

Два окна — одно прямо напротив, но далеко: постель будто отталкивается изголовьем от стены и метит в него изразцовой спинкой, где в каждом изгибе переливается солнце, метит и вот тронется через всю комнату в окно, в глубокое чистое небо, по которому наискось поднимаются рыхлые, сияющие облака.

Второе окно, в правой стене, выходит на зеленоватую косую крышу: спальня на втором этаже, а это — крыша одноэтажного крыла, где столовая и кухня. Окна закрываются на ночь белыми створчатыми ставнями.

За ширмой — дверь, ведущая на лестницу, а подальше у той же стены умывальник. Слева от переднего окна — красного дерева шкаф для белья с очень тугими ящиками. Оки выдвигались нехотя и со скрипом. А справа — маленький изящный диван.

Обои — белые, в голубоватых розах. Кеш, вглядываясь лепила из этих роз профиль за профилем, или странствовала глазами вверх и вниз, стараясь не задеть по пути ни одного цветка, ни одного листика, находила лазейки в узоре, проскакивала, возвращалась вспять, попав в тупик, и снова начинала бродить по светлому лабиринту.