— Чаще, чем хотелось бы.

— Вы уверены, что Ландыш — это Софья Дорохова? Что Панин похитил девочку? — выразила сомнения Токарева и напомнила: — Задержан другой подозреваемый.

— Чтобы я не думала, нужны доказательства, — ответила Петелина, осматривая подъездную дорожку к пекарне и соседние дома.

— Камер видеонаблюдения здесь нет, — разгадал намерения супруги Валеев.

— Тюремные университеты для Панина не прошли даром, он научился осторожности и тщательно подготовился, — согласилась следователь. — Думаю, что вместе с девочкой его нигде не зафиксировали. А вот, оставшись один, он так не заморачивался.

— И что нам делать? Показания буфетчицы мало что дают.

— Рюкзак — вот ниточка, за которую надо потянуть.

— Детский рюкзак Дороховой? — удивилась Токарева. — Это железобетонная улика против Дениса Муравьева.

— Вот это и настораживает. Кто-то умело похитил девочку и спрятал так, что она до сих пор не найдена, а о рюкзаке не позаботился. — Петелина покачала головой: — Что-то здесь не так.

— Денис Муравьев ошибся по неопытности. Вот и все! — уверенно заявила ТТ.

— Давайте не будем подгонять факты под удобную версию, а лучше подумаем, как рюкзак Софьи оказался в машине Муравьевых?

— Подбросили, — предположил Валеев.

— Кто и когда? — откликнулась следователь.

Елена посмотрела на Марата с молодой напарницей. Он постоянно вместе с ней: в кабинете, в машине, на выездах. Только в туалеты разные ходят. В глубине души ей хотелось разделить их, но для пользы дела оперативники должны были действовать вместе.

Она заглушила червоточинку ревности и решила:

— Денис Муравьев и Дороховы живут в одном доме. Поезжайте в их двор и опросите жильцов.

— После пропажи Софьи Дороховой их всех уже опрашивали, — сделала кислое лицо Токарева, не горевшая желанием обходить квартиры.

— Я даже знаю, о чем, — холодным голосом продолжила Петелина. — Когда последний раз видели Софью? Не заметили что-нибудь странное во дворе с полчетвертого до шести вечера?

— Типовые вопросы, — кивнула ТТ.

— На эти вопросы время не тратьте. Меня интересует не день, а ночь после исчезновения девочки.