— Только без свидетелей и видеокамер, а то не отмажу, — грустно пошутила Елена.

Около девяти часов приехал Марат, принес три стебелька кустистой махровой гвоздики, неуклюже сунул цветы Елене. Неделя воздержания — и урок пошел впрок, убедилась она и позволила поцеловать себя в щеку.

Вчера вечером Марат пытался остаться у нее, но Елена проявила неуступчивость. Уезжая в санаторий на три недели, она поставила условие, что видеться они будут по воскресеньям, и собиралась держать слово. Вседозволенность портит даже влюбленного мужчину, а небольшая отсрочка добавит остроты его чувствам. Ценность награды пропорциональна сложности ее достижения.

Елена выпроводила Марата из номера и стала одеваться. Суматоха вчерашнего дня подарила один положительный момент — она похудела на полкилограмма. Поэтому смело выбрала черные джинсы, светлую блузку навыпуск и белые кеды. Тот еще вид для следователя, но обтягивающие джинсы стройнили, блузка прикрывала недостаточно втянутый живот, а модные среди молодежи кеды визуально сбрасывали несколько лет.

Она собрала сумочку, дала маме последние наставления на счет малыша, прекрасно понимая, что та все равно сделает по-своему, и вышла к машине.

Напарница Марата, Татьяна Токарева, одетая по-мужски, молча кивнула следователю и заняла место рядом с водителем. Как же странно, когда муж приезжает с цветами, а рядом с ним молодая женщина.

Елена поздоровалась и устроилась на заднем сиденье. С утра она не включала сайт Sud Naroda, объясняя это тем, что не хочет портить настроение отвратительным зрелищем, хотя в душе теплилась надежда, что все уже закончилось. По дороге, конечно, включила и разочарованно выдохнула — трансляция пытки продолжалась.

Теперь Борис Панин не делал резких движений, пытаясь сбросить цепи. Он давно убедился, что этим лишь причиняет себе боль. В его глазах вместо прежней черной клокочущей злости появилась какая-то мысль. Он понял, где расположена видеокамера, направленная на него, и время от времени прицельно цедил что-то сквозь зубы.

За ночь результаты голосования существенно возросли. Уже не тысячи, а десятки тысяч людей вынесли свой приговор педофилу. Лидировал красный цвет — казнь. Вторым шел желтый — кастрация. На фоне этих больших чисел, желающих помиловать было немного.

Форум кипел страстями. Ночью у народа было больше времени высказаться об отношении к педофилам. Никакой модерации отзывов на сайте не производилось, народ писал все, что хотел, не стесняясь в выражениях. В пылу полемики конкретная личность Панина отошла на второй план, народ требовал ужесточить наказания ко всем педофилам.

— Я вчера допросила одну из пострадавших, — сообщила Токарева. — Из тех, кто только сейчас признались, что с ней тоже…

— Заявления подавать, конечно, не будет? — спросила Петелина, зная ответ.

— Зачем судебная волокита, если она получила возможность реально отомстить.

— Почувствовать себя народным заседателем?

ТТ развернулась и заговорила так, словно должна была убедить не согласных:

— Ей было одиннадцать, мечтала научиться быстро плавать, брала дополнительные занятия. Этот урод снимал с девочки купальник, трогал ее и онанировал. Гадость! Сейчас у нее муж, маленький ребенок, она не хочет огласки. Но проголосовала за кастрацию, и ждет не дождется, когда это произойдет. Хочет знать, что Панин больше никогда и ни с кем такое не сделает.

— Она не единственная. Почему они раньше молчали? — подал голос Валеев. — Ему бы впаяли срок побольше.

— Ты мужик, тебе не понять. Помимо слов, нужны доказательства. Ты знаешь процедуру?

Токарева метнула взгляд на напарника и опустила глаза. Она заговорила медленно, словно вспоминая:

— Девочку разденут, раздвинут ноги и будут заглядывать на предмет потертостей и покраснения. Заставят много раз рассказывать чужим людям, что и как было, во всех деталях и подробностях. Это еще одно насилие над детской психикой, а не помощь.