– Смотри, куда блюёшь! – зло процедил один из них. – Там люди с детьми сидят!

С этими словами они оставили содрогающегося от приступа рвоты Антона и влезли обратно. Кто-то из толпы посоветовал возмущающимся спутникам Антона заткнуться и катиться отсюда, пока их всей толпой не заставили вычищать следы рвоты. Активисты обратились к сопровождающему их полицейскому, но тот лишь отмахнулся. Пришлось подчиниться большинству. Антон попытался отдышаться, но сделать это не получалось. Здесь, на рельсах у платформы, всё было загажено рвотными массами, и вонь от них провоцировала новые приступы тошноты. Он понял, что не первый, кого стошнило при виде растерзанных трупов. Незанятого составами места у платформы было немного, все, кого тошнило, старались добраться досюда, и восстановить дыхание тут невозможно. Активисты тоже это поняли, и Антону помогли забраться на платформу. Там ему стало легче, и полицейский повёл их дальше.

Попасть в офис дежурного по станции оказалось нелегко. Всё было забито людьми, желающими попасть к начальству станции, их громкие нервные требования сливались в непонятный гвалт, ещё более усиливающий паническую напряжённость и всеобщую истерию. Выяснилось, что как такового начальника станции нет, управление взяли на себя двое: капитан полиции и кто-то из старожилов станционного персонала. Полицейский пытался успокоить рвущихся к нему людей, призывал соблюдать порядок, что-то записывал на одном листе, составлял какие-то списки на другом, и устало твердил одну и ту же фразу:

– Граждане, возвращайтесь на свои места! Чтобы организовать выдачу воды и прочую помощь, мы должны знать точное количество людей и их состояние! Бессмысленные перемещения сильно усложняют нам эту задачу! Возвращайтесь на свои места и ждите появления сотрудников полиции и метрополитена! Они проведут перепись граждан и составят списки с учетом ваших комментариев! На основании этого мы сможем начать распределение воды!

Новый приступ землетрясения прервал его слова, но на этот раз трясло совсем слабо, и это лишь придало сил орущим на него людям. Все наперебой требовали для себя и своих семей кто врача, кто воды, кто сухой паёк, который, по их мнению, должен храниться на станции на случай катастроф, кто-то желал получить мобильную связь или доступ в сеть. Некий очень полный мужчина, красный от возмущения, стирал со лба пот и одновременно тыкал в капитана какими-то корочками, обещая огромные проблемы, если ему с семьёй сейчас же не предоставят отдельное помещение. Остальных воплей в звенящем гвалте было не разобрать, и Антон растерялся, не зная, что делать дальше. Сопровождающий их полицейский куда-то пропал в этой толпе, активисты оказались более решительными и вклинились в ряды требующих, заставляя капитана внести их фамилии в какие-то списки у него на столе, назначение которых вряд ли понимали сами. Антона оттеснили к стене, и он потерял капитана из виду.

– Идите за мной! – кто-то взял его за рукав, громко шепча в ухо. – Сюда!

Пожилой человек в штатском крепко держал его за руку и решительно пробирался через толпу к выходу. Антон поспешил следом и с трудом выбрался из служебных помещений.

– Вы инженер-механик? – негромко поинтересовался человек, отводя его подальше.

– Да, это я, – Антона невольно передернуло при виде детского трупа, который проносили мимо двое добровольцев. Похоже, ребёнок мучительно погиб в давке, и его тело только что сняли со ступеней эскалатора. – А вы кто?

– Я Артур Рамзанович, дежурный по станции «Смоленская», – представился собеседник. – Сейчас мы вместе с капитаном полиции исполняем обязанности администрации. Мне указал на вас один из его сотрудников.

– Где ваша униформа? – Антон с подозрением разглядывал собеседника. – Если вы дежурный?

– Я её специально снял, – объяснил тот. – Только что. Чтобы мы могли поговорить. Иначе люди не дадут мне этого сделать. Вы видели, что творится в диспетчерской! Позже я надену её снова, так легче добиться от людей понимания. Как ваше имя, молодой человек?

– Антон Овечкин. Можно просто Антон. Скажите, Артур Рамзанович, что происходит? Когда прибудут спасатели? Разве нас не должны перевезти в специально предназначенные для ядерной войны убежища? Как долго мы будем здесь находиться?

– Пойдемте, поговорим в другом месте, – старый диспетчер повел его ко входу в противоположный тоннель. Пару минут они шли молча, лавируя между сидящими и лежащими на платформе перепачканными пылью людьми, потом углубились в тоннель и зашли в узкую неприметную дверь. За дверью обнаружилось техническое помещение, заставленное гудящим оборудованием. Антон узнал трансформаторы и мощные аккумуляторные сборки. На первый взгляд всё работало нормально. Раз освещение на станции едва теплится, значит, персонал специально экономит энергию. То есть центрального питания нет, станция расходует собственный аварийный запас.

– Центрального питания нет, вы используете аккумуляторы? – уточнил он.

– Да, это так, – подтвердил старый диспетчер. – У нас хорошие ёмкости, их меняли десять лет назад. При рациональной экономии имеющегося запаса хватит на две недели. Но у нас проблема с воздухом для дыхания. Он закончится гораздо раньше.

– У вас же должна быть вентиляция! – Антон ужаснулся услышанному. – Она вышла из строя?! Дайте мне посмотреть! Я специализируюсь на системах связи, но, может, смогу что-то сделать!

– Оборудование в порядке, – Артур Рамзанович тоскливо скривился. – Шахты воздухопровода завалило. Похоже, их просто не стало, всё забито грунтом на многие метры, мы пытались расчищать, но это бесполезно. Переход на станцию «Плющиха» обвалился приблизительно на середине, там сплошной завал от пола до потолка. Кабельная связь с «Плющихой» не функционирует, автоматика сообщает об обрыве всех ведущих туда проводов. Похоже, станция полностью схлопнулась. От нас уходят четыре тоннеля, по паре в каждую сторону, все их перегоны тоже обрушились, мне сказали, вы об этом знаете. Вы молодцы, первыми наладили эвакуацию трупов, это было очень грамотное решение, мы сейчас делаем то же самое. Но сейчас речь не об этом. Из-за обрушений в тоннелях нет конвекции. Выход на поверхность также завален. Мы находимся в каменном мешке, в котором рано или поздно закончится кислород. Три с половиной тысячи человек умрут от удушья.

– Надо что-то делать! – Антон с трудом подавил панику. – Свяжитесь с МЧС! С правительством!

– Связи нет, – оборвал его старый диспетчер. – Проводные линии не работают. Скорее всего, порваны физически, потому что сигнала нет. Нашему аварийному радиопередатчику никто не отвечает, мы слышим только мощные помехи. Может, внешняя антенна перестала существовать, поэтому нас не слышат. Может, это из-за помех, и надо ждать, когда они пропадут…