В ванной комнате, на втором этаже. Аркадий Станиславович Лискин, стоя перед супругой в чем мать родила, помогал той раздеться.

Красивая, — в очередной раз, подумал он, оглядывая влюбленным взглядом супругу, которая, в данный момент, находилась на шестом месяце беременности.

Подумать только, он не только смог влюбиться, как мальчишка, хотя женился в более, чем зрелом возрасте, но и вскоре станет отцом! Впервые, несмотря на все свои похождения!

— Нет, не хочу в ванну, — капризно заявила Аня, супруга, скорчив смешную рожицу, — надоело валяться, пошли в душ!

В душ, так в душ, Аркадий спорить не стал. Он, вообще, с женой старался не спорить, тем более, что валяться и правда надоело, а у них сейчас и занятий иных особо нет, кроме как читать, спать, да интимничать.

Лишний раз даже в огражденный от чужих глаз двор не стоит выходить. Мало ли что.

Аня была сегодня необычайно активна. Нервничает. Внезапный переезд сюда, да еще и с абсолютным запретом на любое общение со внешним миром, а это она, обладательница дюжины близких подруг, переживала особенно остро. В его объяснение, она не слишком-то, кажется, и поверила, но смолчала, а он говорить правду не собирался.

Незачем ее нервировать лишний раз, меньше месяца осталось и все вернется на круги своя.

Если вернется…

Поцелуйчики под струями воды — это хорошо. Это успокаивает. А спокойствие — как раз то, чего в последние дни, ему так не доставало.

Аркадий помог жене опуститься на колени, а затем, спустя несколько мгновений, зажмурился от удовольствия.

Из всех существующих человеческих пороков, он имел было ровно два.

Неуемные амбиции, благодаря которым, и, конечно, его бездетной тетушке, никогда не бывшей слишком уж ласковой к нему (справедливости ради стоит отметить, что тетушка, вообще, не была особенно ласкова ни к кому, включая даже собственного мужа, с которым постоянно ссорилась), приютившей у себя племянника, когда папаша выгнал того из дома и оплатившей его обучение в Университете Берлина.

Вот эти самые амбиции, в конце-концов и толкнули его на поступок, которого он искренне стыдился. А заодно, вполне резонно опасался того, что в один прекрасный день его призовут за содеянное к ответу.

Предательство своего, бывшего уже, «патрона». Игоря Филатова.

Почему он так поступил? Аркадий размышлял над этим долго. По двум причинам, в основном.

Во-первых, уже к сорока двум годам он достиг своего «потолка», и «вскарабкаться» выше, находясь при этом в «кильватере» «бывшего патрона» — было, к сожалению, для него вряд ли возможным, ибо в «обойме» у того хватало не менее квалифицированных кадров, кое-кого из которых Игорь знал с детства…

Глупая, казалось бы, причина, с точки зрения обычного человека, рисковать всем, ради возможности вскарабкаться еще чуть-чуть «выше».

Но Аркадий никогда не считал себя обычным. Человеком «из стада».

Собственно говоря, его стремление лезть «все выше», было сродни игровой зависимости, когда любители азарта просаживали состояния в рулетку или карты.