— Я тут ни при чем, — вздохнула Лена. — Множество ученых заседали по мази, создали модель комара… У нас ведь их нет. Еще больше заседали по спичкам: огнем мы не пользуемся. Уйма ученых решали, что делать с картой… Только по тебе было создано несколько комиссий. По Алексею Палычу — тоже много…
— Вам что, делать нечего? — спросил Борис.
— С вашей точки зрения — да, — сказала Лена. — Потому и заражаются наши наблюдатели — они под вашим влиянием начинают действовать не по программе. Но тогда они перестают быть наблюдателями.
— А все-таки ты врешь, что не знала про ребят.
— Не вру, — сказала Лена и упрямо мотнула головой.
— Поклянись.
— Я не умею.
— Скажи: чтобы мне больше никогда моей планеты не увидеть.
— А мне и так не увидеть, — спокойно сказала Лена. — Я остаюсь здесь. Там я уже не нужна. Сейчас мне сообщили, что отзывать меня не станут.
Алексей Палыч мысленно вздрогнул. Он представил себе новый круг приключений с Леной, которую нужно будет куда-то пристроить, что совершенно немыслимо без паспорта, прописки, социального положения, о происхождении уже и говорить нечего.
— Что же вы намерены делать? — спросил Алексей Палыч.
— Пока не знаю.
— Но ведь это жестоко.
Лена усмехнулась:
— У нас не существует понятия «жестокость», поскольку не существует понятия «доброта». До этого я додумалась сама, Алексей Палыч! Это — по-человечески?
— По-человечески, да не совсем… — сказал Алексей Палыч. — ОНИ и сейчас нас слышат?
— Нет. Они отключились.
— Неужели так трудно вас отозвать?
— А зачем? Им я не нужна. — И тут Алексей Палыч отметил, что впервые Лена произнесла «им», а не «нам». — Информацию они получили. Теперь для них я бесполезна, потому что я заразилась. Все логично. Не я первая, не я последняя. Моя сестра, например, была послана к вам младенцем. Ее подобрали, воспитали. За этим процессом следили. Недавно ее отозвали в «отпуск». Это не такой отпуск, как на Земле, — всего несколько минут. Но там она оказалась совершенно бесполезной: полностью очеловечилась…
— Стоп! — сказал Алексей Палыч. — Как зовут вашу сестру?