— Тебе нужно больше тренироваться, — проронила она. Потерла щеку и широко открыла рот, проверяя, не сильно ли больно. На лице остался красный след. — Ты так и не научилась доводить дело до конца.
— Заткнись, — прошипела я.
— Разожми кулак и снова сожми, — приказала она, следя за тем, как я разжимаю и сжимаю пальцы.
Она взяла меня за руку и начала методично сгибать каждый палец.
— Просто кожа содралась, — наконец заключила она и отпустила мою руку.
— Не говори со мной, — выплюнула я и потрясла кистью, наполовину ожидая, что выбитые из суставов кости застучат.
— Рада видеть тебя сердитой, — улыбнулась Зои. — Это лучше, чем смотреть, как ты слоняешься будто привидение.
Я вспомнила слова Леонарда. «Дитя, да ты едва здесь».
— Ты злишься даже не на меня, — продолжила Зои.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. — Я обогнула ее и последовала за Дудочником, который почти скрылся из виду.
— Ты злишься на Кипа, — крикнула Зои мне вслед. — И вовсе даже не из-за его прошлого. Ты злишься, потому что он спрыгнул и оставил тебя здесь.
***
Несколько часов мы шли в тишине. Полуостров, к которому вел нас Дудочник, представлял собой цепочку островов, соединенных тоненькой косой. Прилив уже подступал к бокам перешейка, оставляя на поверхности лишь узкую тропинку. В середине дня мы готовились перебраться по камням на последний островок. Он возвышался над поверхностью воды, хотя море захватило его нижнюю часть. Прилив стоял высоко, и единственным способом добраться до островка было перелезть по узкой гряде валунов, уже скользких от брызг.
Дудочник все еще шел впереди, уже миновав половину пути. Я повернулась к Зои, которая карабкалась позади меня.
— Когда ты расскажешь ему о Кипе?
— Шагай давай, — прикрикнула она. — Тропинка через пару минут уйдет под воду.
Я не шелохнулась.
— Когда ты собираешься ему сказать? — повторила я. Ледяная волна лизнула мою ногу.
— Решила, что ты расскажешь ему сама, причем довольно скоро, — бросила Зои и оттолкнула меня, чтобы полезть на скользкий валун.
Следовало бы выдохнуть. Но теперь, когда тайна снова стала моей, вернулся и груз ответственности. Мне придется рассказать все Дудочнику самой. А снова произнести это вслух казалось чем-то сродни заклинанию: как будто бы с каждым разом прошлое Кипа становилось более реальным.