1

Да! Кирилл Александрович мечтал только об одном — чтобы они быстрее уехали. Наконец, уехали!

— Па… — вошел в комнату Генка. Вся его длиннющая, трепетно-коварная личность шута и любимого ребенка изображала нижайшую просьбу. — Можно, я возьму твою замшевую куртку?

— Она же на тебе, как на пугале, будет висеть! — всплеснула руками Марина. Кирилл молчанием поддержал жену.

— У меня плечи широкие, — сразу же перешел на свой полуплачущий-полувизгливый тон Генка. — А застегивать не обязательно!

— Все равно! Как на пугале! — Марина причесывалась перед старинным бабушкиным зеркалом.

Генка, подмигнув Кириллу Александровичу, получил молчаливое согласие. На ходу чмокнув мать, отчего она просияла, побежал за курткой в спальню.

— Два идиота! — развела руками Марина и посмотрела на мужа и сына. — Мы тебе тут же телеграфируем… Из Гагр, — она села на подлокотник кресла, прижалась к мужу. — Не волнуйся! Все образуется. Все даже к лучшему…

Она почувствовала, что Кирилл вздрогнул, словно неосторожно коснулись открытой раны.

Из ванной комнаты, уже почти готовая, «в штукатурке», появилась девятнадцатилетняя Галя. У Кирилла стеснилось в груди от жалости к дочери. Хоть самую малость материнского передалось бы ей! Полуженщина-полудевочка… Она надела плащ и невидяще посмотрела на мать.

— Ну? — еле слышно сказала она Марине.

— Ну что «ну»?

— Зачем ты меня вытащила из ванной, если еще рано… — на той же недовольно-болезненной ноте проговорила дочь.

— Или носи длинные юбки, или следи за собой…

Она дернула комбинацию и чуть не оборвала подол.

Галя нехотя посмотрела вниз и потянулась к шкатулке с дамскими принадлежностями.

— Что ты хочешь делать?