Сергей хмыкает и садится на кровати.
— Первая причина — главная! Только женщина может родить ребенка. Из первой причины вытекают другие: женщины лучше питаются, меньше курят и пьют, не боятся врачей. И, как следствие — дольше живут лет на семь. Тоже не оспоримое преимущество. Депрессии одолевают женщин в два раза чаще, но их депрессии не такие глубокие и длительные. И только женщины знают отличный антидепрессант — поговорить. Четвертое — женщины чаще улыбаются. Ещё один плюс — женщины умеют искренне радоваться даже мелочам.
Запах яичницы манит Сергея. Он надевает халат и завязывает пояс.
— Шестое преимущество — женщины умеют делать несколько дел сразу, при этом устают не так быстро, как мужчины. Седьмое — у женщины лучше обоняние, поэтому еда пригорает реже. Восьмое — если женщина разуется, то вряд ли это привлечет чье-то внимание. Если же разуется мужчина… то зачастую комнату покидают даже насекомые. При этом женщина может промолчать из деликатности. Умение промолчать, когда необходимо — ещё одна сильная сторона женской натуры. И женщина может назвать: когда и у кого день рождения, что случилось в один из дней три месяца назад. Почему женщина это помнит? Потому что женщина — лучше!
Сергей заходит на кухню и видит девушку в своей рубашке. Она соблазнительно двигается между столом и плитой, пока накладывает завтрак.
— Танечка, это что за утренний аутотренинг феминисток? — Сергей кивает на телевизор.
— Я не Таня… Я Света, — смущенно отвечает девушка.
Эпилог
Ваганьковское кладбище напоминает музей. Такое множество скульптур и памятников Светлана вряд ли где видела собранными в одном месте. Она стоит у большого надгробия, и слезинка катится по щеке. Светлана даже не пытается её остановить. Пусть катится, это выжимается ещё одна капля сердечной боли.
— Светлана Валерьевна, вас к телефону. Срочно! — к ней спешит мужчина, в котором без труда можно узнать водителя Максима.
— Максим, а перезвонить они не могут? — хмурится Светлана.
— Нет, кричат, что звонок важный, — Максим протягивает телефон.
— Я на кладбище, имейте уважение! — говорит Светлана в мобильник и отключает его. — Максим, в следующий раз делай также.
— Хорошо, извините, — Максим смущенно убирает телефон в карман.
— Вот ни капли такта нет. Если им нужно — то вынь и положи. Думаю, всё-таки принять предложение совета директоров и оставить на них всю ответственность. А то я ребенка почти не вижу, она скоро бабушку будет мамой называть. Пусть совет директоров как хочет, так и управляет концерном. А нам с дочкой денег хватит. Кстати, где она? — Светлана начинает озираться по сторонам.
— Только что тут бегала, — разводит руками Максим.
— Таня, дочка! — зовет Светлана и через десять метров видит желтое платьишко. — Таня, иди сюда!
Подбегает пятилетняя девочка — белокурый ангелок с детской открытки. Нос уже испачкан землей, на рукаве зеленое пятно. За руку она тащит карапуза двух лет. Футболка и шорты застираны, но чистые и аккуратно подшитые. Карапуз недовольно морщится и озирается по сторонам.
— Мам, смотри, я с Женей познакомилась, — звонким голосом говорит девочка. — Он мне Барби на солдатика поменял.
— Ого, выгодный обмен, — улыбается Максим. — У трансформера ноги-то нет, а твоя Барби целехонькая. Будущий бизнесмен растет.