Земля ушла у Ахмета из-под ног. Внезапно все его намерения показались детским капризом, а сам он – жалкой марионеткой, болтающейся на холодном ветру. Но услужливо вспыхнувшая ненависть помогла, не дала провалиться в слабость, похожую на жидкую грязь: «По хуй. Пусть меня завалит первая же хозяйка, но я зубами утащу ее за собой, и этого мне будет достаточно. И пока будем лететь вниз, я сгрызу ее полностью и упаду в нижний мир один. А может, и двоих успею. Это будет более чем достаточно…»

– Ничего. Обойдусь человеческим.

– Это твое дело. Я говорю тебе – когда вернешься, раскопай могилу и возьми вот это. – Старик вытащил из-за пазухи сверток и стал развязывать тонкую полоску коры.

Из ветхой тряпочки на кровавом свету печи блеснула толстая пластинка потемневшего металла, украшенная хаотически разбросанными выпуклыми голубыми камешками.

– Это и есть Ысцэ? Дом духов?

– Да. Здесь живут мои эйе. Точнее, наши эйе – насколько они могут быть чьими-то.

– У нас девять эйе? – подсчитал бирюзовые капли Ахмет.

– Это зависит от того, как ты будешь жить. Багучы, жившие очень давно, могли наполнить войском эйе долину большой реки. Некоторые из нашего Следа так помогали Чынгысу – в его войске на сотню живых иногда приходилась тысяча мертвых…

Ахмет сидел, пораженный – об этой стороне Знания он и не догадывался, хотя старик как-то упоминал, что След, которому они с Ахметом принадлежат, начался в самом Тенри-Лля, когда духи ходили по Земле вместе с людьми и Знание было всеобщим.

– Яхья-бабай, я раскопаю тебя и возьму дом духов. И что?

– Как «что»? – удивился старик. – Откуда я могу знать? Сам Тенри не знает, что принесет Река. Для человека лучше жить спокойно, как пытался жить я – кормил эйе, помогал женщинам рожать, убирал за людьми, когда им вздумается сглазить друг друга; а войну оставил тем, у кого есть на нее время. Но ты хочешь другого – и это твое дело; делай, что хочешь. На самом деле нет никакой разницы, все очень просто: Реке безразлично, вылечил ты человека или убил. Важно лишь, как ты это сделал, с сердцем или нет.

– То есть я сам все узнаю. – задумчиво сказал Ахмет. – Так, Яхья-бабай? Может, тогда будет лучше остаться, и нормально тебя похоронить?

– Не слушай меня, глупого старика – никто знает, что принесет Река завтра. Поступай по сердцу, только оно все знает точно. Может, время таких, как я, прошло, и новые багучы станут воевать, как раньше. Хочет твое сердце взять жизнь врага – иди и возьми, я сильно тебя не задержу. Выходи сразу, как зароешь могилу. Пойдем.

Сын Ульфата, поставленный отцом проследить за чужим белемле, доложил отцу, что оба не таких вышли из землянки и пошли что-то закапывать на мысу: чужой нес лопату, а дед Яхья шел налегке. Пройти за ними на мыс не удалось, потому что они все время… Тут пацаненок начал путаться в показаниях, не умея выразить испытанные им необычные ощущения, но отец помог ему:

– Они не смотрели на тебя, но как будто знали, что ты идешь следом?

– Да, отец, точно. Когда эти дошли до мыса, они как будто сказали мне, чтоб я дальше за ними не шел.

– И ты ушел?

– Нет, я же мужчина. Я сделал вид, что убежал, а сам спрятался в броске камня от их землянки и видел, как вернулся чужой. Он поставил лопату у дверей и остался в доме, а я побежал к тебе.

– Он заметил тебя?

– Да, он знал, что я там сижу, но ничего не сказал.