И пустота расступилась, оставив их на берегу моря, где спиной к ним по щиколотку в воде стояла невысокая, хрупкая женщина. Ее длинные седые волосы трепетали на ветру, простое светлое платье то надувалось колоколом, то опадало, мягкими линиями очерчивая фигуру.
— Кто это? — с трудом заставив себя говорить, спросила Мария, когда Ильдар поставил ее на мягкий и теплый песок.
— Триединая, — так же тихо, как и она, произнес эклис. — Еще ее называют Многоликой. Богиня Богинь. Прародительница артосов.
— Она…
Вопроса Мария не закончила. Не смогла.
Но Ильдар понял, что интересовало его кайри:
— Она ждет. Между жизнью и смертью. Между величием и забвением. Ждет, когда ни одна, а трое войдут в Храм и вернут в мир силу, от которой когда-то отказались ее дети.
— Мир?! Сила?! — словно проснувшись, вскинулась Мария. Повернулась, жестко посмотрев на эклиса. Вот только губы кривились… от боли. От понимания, что она… сама… — И что тогда?! Галактика Белая под пятой Великой Богини?!
— И в этом Лора тоже не ошиблась, — с легкой грустью отозвался Ильдар. Оглянулся на одинокую женщину, которая продолжала смотреть куда-то вдаль. — Она — мать. Она дала жизнь, и ее не отнимет.
— Вот только дети почему-то отказались от дара, который она преподнесла, — все так же холодно прошипела Мария.
— Они просто испугались того, что сотворили, — качнул головой эклис. — Создав новую жизнь, не смогли принять на себя ответственность за нее.
Молчала Мария недолго. Хмурилась, о чем-то напряженно размышляя. Кривила губы. Вздыхала…
— Альдоры? — наконец подняла она взгляд на Ильдара. Все еще гневно, но уже осознавая, что была неправа.
Или… права, но все равно не права…
— Альдоры, — подтвердил эклис. Спокойно. Не давая оценки. Просто принимая ее вопрос и… давая на него ответ. — Нам предстоит сделать то, что когда-то не сделали они. Защитить, вернув часть себя.
— Нам? — переспросила она, зная уже Ильдара достаточно, чтобы не пропустить намека.
— Нам, — взяв ее ладони в свои, и поднеся к губам, произнес он. — Без тебя я — ничто.
— Звучит как предложение руки и сердца, — усмехнулась она, внезапно ощутив, как в душе все оборвалось… предчувствием.
Не стоило ей произносить…
Не пришло еще время.