— Здесь живёт самый искусный лекарь Истамбула, почтенный Джафар–оглы. Стучи в дверь, а я пойду по своим делам.

Я взялся за бронзовое кольцо двери, постучал. Когда я спросил Джафара–оглы, меня проводили в дом. Пока я шёл, осматривал жилище. Сложенный из розового туфа дом выглядел великолепно — чувствовалась рука большого мастера. Мне показалось, что дом ранее принадлежал знатному византийцу, после захвата Константинополя турками попал к новому хозяину и переделывался в его вкусе. Например, забор — глухой и мрачный, резко контрастировал с особняком.

Меня усадили на низкую скамейку, и вскоре из внутренних покоев вышел сам хозяин, Джафар–оглы. Радушно улыбаясь и прикладывая руку к сердцу, он поприветствовал меня и, усевшись на груду подушек на ковре, деловито осведомился, какая беда привела меня к нему. Я как есть рассказал, что сам являюсь лекарем и хотел бы попрактиковать.

Джафар задумался, потом высказал резонное желание посмотреть на мои навыки.

— У меня есть больной с большой грыжей живота, может уважаемый русский гость возьмётся его оперировать?

Я согласился и утром явился к Джафару со своими инструментами. Мы договорились, что я проведу всю операцию с начала до конца. Джафар лишь будет смотреть и вмешается в случае необходимости.

Нашему общению с Джафаром, слугами и больным очень помогало знание языка. Конечно, я не знал всех тонкостей языка, и произношение тоже не всегда было правильным, но основа была одна — тюркская. Разницу в произношении я улавливал быстро и старался исправиться. Забегая вперёд, скажу, что язык вскоре я освоил очень хорошо, так что на улице по говору меня не могли отличить от турка.

Я разложил инструменты, обработал самогоном живот больного, дал ему выпить настойку опия. Когда пациент перестал чувствовать боль, я это проверил, нанося лёгкие уколы иглой в живот.

Я взял скальпель, разрезал кожу, послойно рассёк мышцы, вправил выпиравшие петли кишечника, ушил брюшину, мышцы и кожу. Операция прошла успешно, болезнь оказалась без подводных камней в виде спаек и нагноений.

Провёл я операцию за час. Слуги унесли пациента. Я ополоснул руки из рукомойника, сел.

Джафар открыл маленький горшочек с настойкой опия, понюхал.

— Здесь есть вино, Коран же запрещает его употреблять правоверным.

— Какое же это употребление? Больные его не пьют кружками для увеселения. Это всего лишь основа, в ней содержатся лекарства для обезболивания.

— Я уже понял, о чём ты говоришь. Там опий.

— Верно подмечено.

— А в целом очень, очень неплохо. Так что же ты хочешь?

— Поработать у тебя. У тебя есть больные и имя, я же хочу заработать. Ты подбираешь больных, я их оперирую, деньги пополам.

— Нет, тебе — третья часть.

У нас начался денежный спор — как же без этого с турком, но я понял, что он согласен уступить. Сошлись на сорока процентах мне, шестидесяти — ему.

— А в каких монетах будешь брать? Здесь платят серебряными акче.