— Откуда, Федя? Родни в городе нет, из знакомых — только ты.

— Тогда у меня живи, место найдётся.

Мы въехали в город, заплатив городской страже мыто.

Попетляв по узким улицам, мы выбрались на набережную. С высокого берега была видна Ока — довольно широкая, с судёнышками на ней и лесом на правом берегу.

Фёдор показал влево, на деревянный храм:

— Церковь Козьмы и Дамиана, меня здесь венчали.

Проехав ещё немного, мы повернули влево.

— Вот и моя улица, четвёртый дом с угла — мой!

Мы подъехали к дому, и Фёдор ручкой кнута постучал в ворота. Из дома выбежала женщина, бросилась открывать ворота и, едва телеги въехали во двор, кинулась Фёдору на шею.

— Вернулся наконец, совсем заждалась.

— Марфа, ты уж при людях‑то пообожди с ласками.

Марфа отпрянула от Фёдора.

— А родственники где — деверь да племяш?

— Сгинули, разбойники напали и живота лишили. Вот человек, отбиться помог да родню схоронить, значит.

У Марфы выступили слёзы.

— Ну хватит, хватит мокреть разводить.

Из дома выбежали дети, бросились обнимать Фёдора.

Мы распрягли лошадей, завели в конюшню. Хозяйство у Фёдора было справное. Дом большой, бревенчатый, пятистенка, правда — одноэтажный. Двор вымощен дубовыми плашками. Конюшня на пять лошадей, навес для телег. Видимо, Фёдор знавал и лучшие времена.

Я взял свой мешок, и Фёдор под ручку, оказывая уважение к гостю, провёл в дом. А на пороге меня встречала приодетая Марфа с корцом сбитня. Я выпил, перевернул корец и возвратил хозяйке.

В комнате я перекрестился на образа в красном углу, уселся на скамье. Прислуги в доме не было, но Марфа и сама очень скоро накрыла стол. Мы выпили за встречу, помянули погибшую родню купца.