– У тебя какое-то странное чувство справедливости! Ольд заслужил наказание! – Тира ткнула в мою сторону скрюченным пальцем, но я отмахнулась от ее руки и крепко сжала плечи. Встряхнула несильно, будто это могло помочь выбить из ее головы дурацкие мысли.

Когда-то мы были так близки, понимали друг друга с полуслова.

Когда-то…

В прошлой жизни.

– Тира, ты ведь сама скоро станешь матерью. Что бы ты почувствовала, если бы у тебя отобрали твое дитя, твою плоть и кровь, самое дорогое, что только может быть? – я увещевала ее, призвав на помощь все свое спокойствие, все красноречие, но Тира молчала с непробиваемым выражением.

– А чем ребенок заслужил эти мучения? Неужели у искателей и правда нет сердца? – я была готова кричать, лишь бы подруга меня услышала.

Тира затрясла головой.

– Рамона!.. Рамона-а! Подведешь ты всех нас, ой, чувствую, подведешь!

Она вырвалась из хватки и отряхнула плечи, словно мое прикосновение могло заразить ее неведомой болезнью, очернить ум и душу, сделать такой же ненормальной, как я.

– Не зря считают, что рыжий цвет приносит беду. А про детей мне не говори, ты тем более ничего не поймешь, потому что у тебя их никогда не будет, – прошипела она и, взмахнув подолом, выскочила за дверь.

Несколько мгновений я стояла онемевшая, обездвиженная, словно меня приморозило к месту. Получить удар в сердце от близкого человека – что может быть больнее?

Антрим бурлил несколько дней, как похлебка в котелке. Отец ходил мрачнее тучи, срывался на мне и даже на Орме. Больше всего подозрений вызвало то, что и Ольд, и малышка погибли в одну ночь, но зацепок ни старейшинам, ни матушке Этере обнаружить не удалось. А мне оставалось только благодарить Матерь Гор, что обман удался.

Если богиня не выдала, значит, я поступила правильно? Или за что мне такая удача?

Но расслабляться рано. Каждый раз, останавливаясь у зеркала, я ловила свой затравленный взгляд.

Осенняя ярмарка была все ближе, а значит, близилась и встреча с Ренном. Только рутинные заботы помогали отвлечься от беспокойных мыслей. Мы усиленно готовились: мастерские не закрывались даже ночью, а я, когда не служила в храмах, тратила все время на зачаровывание амулетов.

Гладко отполированные кристаллы в ажурных серебряных шапочках ложились в деревянные шкатулки – аметист, хрусталь, берилл, турмалины. Все блестящие и одинаковые, точно близнецы. Капли изумрудов и сапфиров, благородная шпинель, рубины – украшения для богатых господ. Алмазы, сияющие гранями и рассыпающие солнечные искры, опалы с заключенными в них звездами, радужники и лунные камни – части живых амулетов.

У меня на пальце сидела бабочка с серебряным тельцем, слюдяными крылышками и глазками из флюоритов, готовая сорваться и улететь. Бабочка-проводник. Таких богатые родители покупали для своих детей, чтобы, если те заблудятся, насекомое указало дорогу домой.

Или вот, к примеру, амулет в виде оленьей головы. Каждый волосок был выгравирован так искусно, что зверь казался живым – сейчас моргнет яшмовыми глазами Хранитель Охотников.

Я любовно укладывала сокровища на бархатные подушечки.

Солнечные камни, помогающие в сложных решениях. Аметисты, чернеющие при контакте с ядами. Ониксы – камни жрецов, аквамарины – Хранители Моряков.