— Да, здесь я! Чего?

— Не вздумай вместе с ретивым в деревню умотать. Здесь нужен.

— Знаю.

— Поднимайся в терем. Всех баб заведешь в покои боярыни Снежаны. С ними изнутри запрешься. Открывать только по моему голосу. Окликнет кто другой, уводи всех через подземный ход. Боярыня знает. Понял меня?

— Да. — Обижено засопел как паровоз.

— Давай, действуй!

— А ты, как же?

— Не боись, со мной все путем будет! Если что, встретимся у пруда, у выхода из подземного лаза, — подмигнул другу.

Поднял взгляд на крыльцо. Даже в свете факелов выделялась бледность на лице главной хозяйки Луканино, тоже смотревшей на него.

— К соседям гонца с известием о нападении послать нужно. Может, помогут?

— Пустое! Язычники кругом нас.

Военегов отряд готов был сорваться с места в галоп, нестись в неизвестность ночи. Ищенко оглянулся.

— Не вмешивайся! — услышал спокойный, холодный, отрешенный голос боярыни. — Он делает, что должен делать вотчинный боярин. Там его смерды, которых он обязывался защитить. В писании сказано: Уповаю на бога, ибо верю в него. Возвеселится праведник, когда увидит отмщение, руки омоет свои в крови грешника. И скажет человек; «Если есть награда праведнику, значит, есть бог, творящий суд на земле». Пусть будет, так как будет.

Повернувшись, боярыня вошла в терем, следом Веретень расставив руки в стороны, заставил зайти внутрь женскую половину дворни.

Двое суток ночуя в лесной чащобе у берега реки, они добирались к месту проведения контракта. Таились. Прошли как воры ночные. Они даны. Их хевдинг, умудренный сединами, и десятками лет, проведенных в виках, старый Сигурд Меднолобый, привел в Гардарики восемь десятков воинов. В Новом Городе русов, работы для хирда не сыскалось. Потом были другие города, не брезговали ничем, добывая пропитание и монету в самых глухих местах Руси. Дюжина воинов нашла свой конец в стране городов. Как живы до сих пор, даже не понятно! Наверное Один своим единственным оком присматривает за дружиной. А, месяц назад очутились в Ростове, на землях вятичей, народа скрытного и злопамятного. Если одно поселение тронуть, соседние просто затопчут викингов, уж очень много расплодилось их в бескрайних лесах. На удивление наниматель нашелся. И денег посулил и навел, а еще пообещал, что за сожженную и разграбленную деревню и боярскую усадьбу никто не вступится, мол, чужаки осели на землю. Забрать можно все что пожелают, единственное, что нужно отдать, так это захваченную девку, да еще в целости и сохранности, чтоб не вздумали попортить. За это и деньги плачены.

Еще два дня наблюдали за трэлями, за самой усадьбой. Сигурд не торопился, хотел присмотреться получше, но вот случился в поселении праздник, грех было не рискнуть, и хевдинг рискнул. Поделив хирд на две половины, приказал Асбьёрну, старшему над второй частью воинства под утро зажечь селение. Сам, с основным хирдом, сел в засаду у усадьбы. Хвала богам, умный у них предводитель! С таким вождем они вернутся домой богачами. Конечно, если живы останутся. Три десятка викингов из леса наблюдали за изгородью частокола. Все побывавшие в переделках, знавшие толк в ночных налетах. Война для каждого из них — это жизнь! Долгое пребывание дома — это мучение! Хирдманы видели караульных на стенах, неяркое свечение факелов внутри изгороди. Проклятый боярин на полстрелища очистил от деревьев и кустарника место у стен! Близко по-тихому не подберешься. Интересно, сколько воинов у славянина?

Викинги в шеренгу по одному рассредоточились по лесной кромке, в любой миг, по первой команде вожака готовые штурмовать изгородь. Кьярваль, молодой воин, сын старшей сестры Сигурда, которому его первый вик в Гардарики, несмотря на кровь и лишения странствий по бескрайним лесам, воспринимался сродни сказке, напрягся, высунув голову из кустов, всмотрелся в ту сторону, с которой пришли. Над кронами деревьев за вырубленным русами пространством противоположной стороны частокола, который хирд обогнул уже в ночное время суток, расплылась зарница, след работы Асбьёрна. Хотел открыть рот, когда услышал:

— Асов медведь поджег избы трэлей! — негромко, но с воодушевлением и завистью в голосе оповестил Гринольв, находившийся от Кьярваля через два человека. — Если так полыхает, значит, потеха в разгаре.

— Закрой пасть, зеленый волк! — зашипел Орм Спокойный.

Первый после Сигурда воин в хирде, его тень и друг. Во всех виках следовавший за спиной хевдинга, прикрывая его щитом и боевым топором от любой возникшей внезапности. Данное еще родителями имя оправдывал поступками, мог, как змея внезапно ужалить словом и оружием. О его злопамятстве ходили легенды. При всем этом, воином он был отменным. Стал бы и вождем, если бы раз и навсегда не решил для себя быть вторым в хирде Сигурда Рагнвальдсона, прозванного Меднолобым.