Любопытство тревожит. Детальные расспросы беспокоят. Но мы не придаем этому значения – нам просто кажется! – и доверчиво разжимаем пальцы: вот, смотрите, что у меня в кулачке. Сверкающий драгоценный камень. Мое сокровище!
Человек-сорока хвать! – и нет камня. И нет того, что мы наивно показали. Мы этого лишились.
Человека-сороку, похитителя энергии, легко распознать по излишнему любопытству, по вот этому странному желанию все посмотреть, пощупать, по вот этому «покажи!».
А не надо показывать и рассказывать. То, что и так видно, то, что в общем доступе, – пожалуйста, можно смотреть. Это не причинит вреда. Забрать и украсть это невозможно. Можно выхватить только то, что мы держали в кулачке. Прятали в закрытом медальоне, а потом взяли и показали. И лишились этого.
Все можно показывать, кроме самого дорогого и значимого, самого драгоценного. Но его-то и хочет человек-сорока. Об этом и спрашивает. Кружит вокруг, хлопая крыльями…
Берегите свое сокровище от посторонних глаз. Чтобы не лишиться его навсегда…
Эта старушка – так мама говорит – сидела на лавочке одна. Одета она была бедно, в старенький плащик и в платочек с люрексом. В тапочки потрепанные обута. И эта старушка жаловалась на бедность. На плохое питание и недостаток средств. За жилье нечем платить иногда, вот какая бедность!
Мама очень жалостливая. Она знает, что такое бедность, – сирота с одиннадцати лет, ей столько было, когда война кончилась. И с этого возраста она и по людям жила в няньках, и на лесоповале работала, и маляром на стройке… Голодала и зимой в сандалиях ходила. Потому она про бедность много знает. И жалеет бедных старушек.
Мама стала угощать старушку. Жалко же ее. Пенсия крошечная, как прожить? А сын не помогает. Такая жизненная драма. Мама давала все, что могла.
А потом выяснилось, что у старушки бедной огромный трехэтажный дом за городом. Квартира в Испании и квартира в Турции. Несколько автомобилей. Это ей осталось от мужа, который умер десять лет назад. И эта старушка все забрала себе, сыну ничего не отдала. Он не стал требовать.
Ну и деньги на счетах ей остались. Хотя огромная сумма постепенно уменьшается – надо ведь содержать все это имущество и налоги платить. И это заставляет старушку чувствовать себя бедной. Денег все меньше остается!
И никакая она не старушка – на пятнадцать лет моложе мамы. Просто вид такой жалобный и грустное лицо. И тихий голос страдальческий, которым она шепчет: «Бедная я! Как нам жить, бедным людям?»
Мама поразилась тогда до глубины души. И сказала, подумав: «Выходит, это я – бедная старушка? Но я не бедная. У меня квартира есть. Стиральная машина, холодильник большой, новый. Пенсию добавили на две тысячи. А пальто аж четыре штуки. И сапоги… Разве я бедная? Я богатая старушка!»
И так это маму приободрило, что она заулыбалась и положила полную тарелку оладушек для той бедной как бы старушки…
Так и есть. Ученые провели интересное исследование: настоящие бедные редко считают себя бедными. Ну, говорят, что денег не на все хватает. Приходится экономить. Но «бедняками» и «нищими» такие люди стараются себя не называть.
А те, у кого есть средства и имущество, часто мучаются от чувства бедности. И жалеют себя. Получилось, что к «бедным» чаще относили себя не бедные люди. А недовольные.
Иногда это не бедность, а жадность, как у Плюшкина. Или алчность.
На бедность часто жалуются очень обеспеченные люди, которым все мало. А настоящие бедные стесняются попросить. И радуются крохам. И все достается тем, кто громко на бедность жалуется, требует, льет слезы, потому что так дорого содержать виллу в Италии, знали бы вы, как дорого!
Но мы не знаем. И иногда принимаемся помогать не тем, кто с голоду гибнет, а таким «старушкам», которые печально жалуются на бедность…