— Из десяти мопедов вернули один! Безобразие! — возмущался мужчина. — У меня, между прочим, ремонтная мастерская, а я должен тратить время на прокат техники. И зачем мне это?

Далее мы услышали историю, как навязали этому бедолаге такую общественно-полезную работу, приманив ежемесячными социальными баллами в десять единиц. Со стороны выглядело всё «красиво». Работая рядом в мастерской мужчина совмещал ремонтную деятельность с прокатом малой техники. Заодно её обслуживал, но и нёс материальную ответственность. И на данный момент у него недостача, девять мопедов, затерявшихся где-то у СБ.

Брат только начал названивать нашим коллегам в Тулу, а я уже сообразил, что меня смутило.

— Почему девять, а не восемь? — спросил, сообразив, что Антонов с нами не летал и нужды получать электромобиль у него не было.

— Вас же в группе стандартное число, десять человек, на каждого по мопеду. Один вернули, — как для ребёнка, «разжевал» кладовщик.

— Интересно как, — встрепенулся Протон. — Для чего Антонов получал мопед?

— Чтобы следов не оставить, — задумался брат.

— У него алиби, — напомнил я. — Но позвонить и узнать по этому поводу нужно. Кстати, — обратился к кладовщику, — вы сами почему не позвонили?

— Не один раз пытался связаться с вашим куратором, — раздражённо посмотрел на меня мужчина. — Никто так и не ответил.

— Мопеды на куратора оформляли? — спросил Неон и получил утвердительный кивок.

— Мог и он сам взять девятый, — начал рассуждать вслух Протон, но тут ему ответили из Тулы.

Несколько минут переговоров, отсылки на других людей, и наконец напарнику брата удалось выяснить, где мопеды, и даже договориться об отправке их грузовым поездом до Москвы. Пообещали вернуть восемь.

Парни попытались узнать у меня, где девятый мопед. Предложил им погадать по звёздам. Когда-то в старые времена был такой обычай. Я им что, маг из фэнтезийных рассказов? Оно, конечно, приятно, что они верят в мои возможности и умственные способности, но всему есть предел. Григорьева вообще могли использовать втёмную, не выдавая истинных причин.

Эта мысль посетила меня, когда мы с женой куратора беседовали. Молодая женщина пришла в управление с ребёнком. Оставлять малыша одного она категорически отказалась. Нервничала сильно, держалась на грани истерики, но добросовестно отвечала на все вопросы. Про смерть мужа в СБ ей не сообщили, ну и мы говорить не стали.

Неон спрашивал, напарник следил за выражением лица женщины, я прислушивался к эмоциям. Ничего не разобрал в том месиве страха, паники и волнения.

— А я говорила Илье, что не нужны нам эти баллы. Столько хлопот, — возмущалась супруга куратора. — Пусть я не работаю, но мне же считают баллы за материнство, ничего не снимают. Мы ведь на хорошем счету. Правда же? — с надеждой посмотрела она на Неона.

— Куратор лично не проследил за подопечными, группа погибла. Идёт расследование, — деликатно ответил брат.

Допрос-беседа прекратился, когда малыш раскапризничался. Ему не то спать, не то кушать потребовалось. Я жестом показал, что больше ничего полезного не узнаем, и женщину проводили до рельсовика.

Вообще-то мы готовы были на вертолёте её отвезти. Нам примерно в тот район к Шишкиной лететь, но Григорьева категорично отказалась.

— Она могла и не знать ничего о делах мужа, — резюмировал Протон.