Когда я вспоминаю прошлое, перед моими глазами всплывают фигуры старых друзей по делу. Я смогу рассказать лишь о немногих, но это не умаляет важности и ценности остальных, кого я оставлю без внимания. Может быть, мне еще удастся в другом месте рассказать об остальных.
Не всегда бывает возможно вспомнить, где и когда познакомился с тем или другим из старых друзей и каково было первое впечатление. Но никогда не позабуду первой встречи с Джоном Д. Арчбольдом, который сейчас занимает место вице-председателя Standard Oil Company.
В те времена, скажем, лет 30–40 назад, я объезжал край, заезжал в места, где можно было что-нибудь сделать, вступал в деловые отношения с производителями, занимавшимися очисткой керосина, с агентами, вообще знакомился с делом.
В один прекрасный день целая компания лиц, заинтересованных в деле, случайно съехалась, сейчас уже не припомню, в какой именно нефтяной местности. Но когда я прибыл в гостиницу, переполненную нефтепромышленниками, мне тотчас же бросилась в списке приезжих крупными буквами фамилия и девиз: Джон Д. Арчбольд, 4,00 доллара за тонну.
То был юноша, до такой степени пылавший энтузиазмом, до того одержимый своим делом, что он даже в списке приезжих, дабы не вводить в сомнение относительно своего принципа, поместил его рядом со своей фамилией в виде лозунга. Этот боевой клич «4,00 доллара за тонну» был тем поразительнее, что цена на нефть стояла тогда много ниже, и эта борьба за повышение рыночной цены обращала на него всеобщее внимание, хотя, признаться, никто и не верил в победу. Но несмотря на то, что в конце концов и сам Арчбольд должен был признать, что нефть не стоит 4,00 долларов за тонну, свой энтузиазм он сохранил на всю жизнь, а его поразительная способность влиять на людей спустя множество лет осталась неизменной.
Он всегда отличался особым чувством юмора. Однажды его по очень важному делу вызвал в суд свидетелем адвокат противной стороны. Там Арчбольда спросили: «Мистер Арчбольд, вы состоите директором в этом обществе?» – О, да! – отвечал он. – «Какого рода ваши занятия там? – спрашивает дальше адвокат. – «Мое занятие? Я требую дивидендов!» – быстро ответил Арчбольд и смутил адвоката, поскорее отпустившего его, принявшегося за другого свидетеля.
Я не перестаю удивляться его поразительной трудоспособности. Теперь мы видимся редко; слишком велико бремя забот, лежащее на нем, а я живу вдали от делового шума, играю в гольф, сажаю деревья и все-таки так занят, что порою жалею, почему день длится так мало часов.
Говоря об Арчбольде, не могу не повторить, что относительно Standard Oil Company мне приписывается гораздо больше, чем то, что я заслуживаю в свой адрес. Удача способствовала мне собрать вокруг себя наиболее годных для контроля организации людей и работать рука об руку с ними долгие годы подряд. Но вся заслуга на них, именно они все это время были настоящими работниками.
Большинство деловых связей завязано мною так давно, что я достиг того возраста, когда не проходит и месяца (а порой мне кажется, не проходит и недели), чтобы не приходилось послать семейству бывшего сотрудника письма с соболезнованием по поводу смерти или его самого, или кого-нибудь из его близких. Недавно я составил список прежних участников дела, уже умерших, и ужаснулся: скончавшихся оказалось шестьдесят или больше. Все они были моими верными соратниками и честными друзьями, вместе мы переносили немало трудных минут и тяжелых историй. Мы спорили по какому-нибудь вопросу иной раз с пеной у рта, но всегда нам удавалось прийти к соглашению, и мне всегда доставляло чувство глубокого удовлетворения сознание, что мы действуем друг относительно друга честно и откровенно. Без этого соучастникам одного дела выгод не получить и их совместная работа бесцельна.
Не всегда легко привести, как говорится, к одному знаменателю, мнения нескольких, порою самоуверенных, порою с противоположными взглядами людей. Нашей тактикой было всегда – выслушать всех, откровенно спорить, пока не останется ни одного противника, и лишь тогда попытаться перейти к общему решению и выработке окончательных мер. При совместной работе со столькими участниками, консерваторов оказывается большинство. Вот когда важно держаться однажды установленных принципов. Люди, достигшие успехов в жизни, зачастую придерживаются консервативных взглядов. Но к счастью, всегда найдутся и предприимчивые, и смелые люди, всегда младшие по возрасту, может быть, малочисленные, но весьма убедительные. Они хватаются за всякое дело, лишь бы поскорей, и не страшатся ни работы, ни ответственности. Вспоминаю один случай, когда такой консервативный взгляд столкнулся с прогрессивным или, если хотите – смелым. И в этом случае я был на стороне смелых.
Против капитала – доводы рассудительности
Один из наших компаньонов, бывший руководитель громадного выгодного предприятия, однажды выступил против предложения некоторых – ввести определенные очень значительные улучшения в нашем деле, требовавшие очень крупных – полагаю, не менее трех миллионов долларов, – расходов. Мы долго рассматривали этот вопрос, расписывали вместе с другими компаньонами всевозможные pro и contra, выдумывали разные основания, чтобы убедить, что операция не только не убыточна, но просто необходима. Но нашего старого приятеля было невозможно убедить. Помню, как сейчас, как он вставал со своим уверенным протестом, руки в карманах, голова назад и во всю мощь голоса заявлял: «Нет и нет!»
Всегда бывает обидно, когда на деловом совещании приходится видеть, как человек из-за своих предрассудков пытается защищать свою слабую позицию. Зачастую тут его покидают обычные спутники дельца – спокойная рассудительность, обдуманность и разум, и остается один дух противоречия. Итак, надо было ввести улучшения – это было очень важно. С другой стороны компаньона убедить не удавалось. Но меньшинство хотело, во чтобы то ни стало, его переубедить. Мы пытались найти новые пути для доказательства необходимости улучшений.
– Вы полагаете, что денег тратить не стоит? – спросил я.
– Нет, – отвечал он, – пройдет по-видимому еще не мало лет, пока появится нужда тратить такие суммы на улучшения. Дело терпит, предприятие наше и так идет очень хорошо. Пусть все идет своим чередом.
Компаньон, о котором шла речь, был человек очень умный и опытный, старше и более осведомленный в вопросах этого дела. Мы все это за ним признавали. Но мы решили выполнить свою идею, как уже сказано, получить его согласие, как бы долго ни пришлось ждать. Когда спор улегся и эмоции поутихли, участники возобновили обсуждение вопроса. А мне пришла новая мысль. Я сказал так:
– Я беру это дело на себя и сам дам нужный капитал. Окупится дело – компания вернет мне деньги, не окупится – я понесу убыток.
Это доказательство подействовало на него. Все его упорство как рукой сняло, и нововведения были приняты. Он сказал: «раз вы думаете так, то возьметесь за это вместе. Полагаю, что если вы можете рискнуть, могу сделать это и я».
По-моему, в каждом деле немаловажен вопрос, как скоро необходимо действовать. Мы решались всегда быстро, рассматривали и расширяли свое дело во всех направлениях. Всегда перед нами вырастали новые расширения предприятия: то открывалась новая нефтеносная земля, то надо было строить новые амбары чуть ли не за одну ночь, и чуть ли не в одно и то же мгновенье забраковать истощенные в отношении нефти участки, так что часто приходилось терпеть принуждение с двух сторон. Иной раз приходилось отказаться от надежды получить прибыль в месте, где мы все уже подготовили, а то случалось устраивать сбыт, склад и транспорт, где мы этого и не ожидали. Вот мелочи, из-за которых нефтяное дело становится опасным, рискованным предприятием. Но среди нас была группа смелых людей, руководившихся принципом, что дело не может быть прибыльным, раз его руководители не принимают в расчет малейшей выгоды, не используют ее до исчерпания.
Как часто спорили мы о таких трудно разрешимых вопросах! Одни из нас были готовы немедленно рискнуть на дело большими средствами, другие требовали довольствоваться малым. Зачастую все заканчивалось компромиссом!.. Мы брали вопрос за вопросом и их обсуждали, мы не заходили так далеко, как того требовали наиболее радикальные из нас, и не были так рассудительны, как того требовали ярые консерваторы. Мы всегда добивались того, чтобы предложения принимались единогласно.