— Принято, — улыбнулась сестричка.

Позади Таня громко объясняла матери, какого она о ней мнения. Творцы с интересом прислушивались. Элли просил отказаться, говоря, что все можно сделать по-другому. Алир тоже пытался мне что-то доказать, яростно жестикулируя.

Только Ририэль остался спокойным, помахав мне ручкой на прощание.

— Принято, — согласился я. Что ж, во множественной вселенной и без того достаточно монстров, нужно хоть чуть-чуть облегчить старушке-вселенной жизнь, пока мы все не оказались поглощены Хаосом.

Девушка выдвинулась из-за спин своих заложниц, в движении перестраивая тело. Наверное, мы были похожи и в своих истинных обличьях. Черная с красными узорами кожа, костяные шипы по позвоночнику, оскал, демонстрирующий два ряда белоснежных и очень острых клыков. Хотя конечно, «сестричка» оказалась меньше и не в пример изящнее меня. Единственное, что смущало в ее облике, — рога. Мне всегда казалось, что они выглядят гордо и устрашающе. Со стороны же оные смотрелись как неудачная попытка скрестить демона с козлом…

Создание опустилось на передние лапы, прижимая полотна крыльев к спине и группируясь для прыжка. Деформировавшиеся голосовые связки издали низкое рычание, а в следующий момент она атаковала. Я мог бы уклониться, пригнуться или даже отскочить в сторону: в противовес нечеловеческой скорости у меня оставалась возможность решать, а не оставлять все инстинктам зверя. Однако заигрываться было глупо. Бросив свое тело вперед, я опрокинул существо на спину, впечатав в крышу до хруста костей или, что вероятнее, бетона. Когти легко вошли в плоть, несмотря на то что она должна была быть прочнее камня. «Сестричка» тонко взвизгнула от боли, но извернулась, стегнув меня острым концом хвоста по боку и распарывая его до позвоночника.

Вар, скрепляющий стыки крыши, пузырился от ядовитой крови, которая прожигала все, на что попадала. Творцы синхронно отступили на несколько шагов, освобождая еще место для нашего поединка. И пусть какому-нибудь невнимательному зрителю могло показаться, что наши силы оказались равны, — исход поединка был ясен. Мой бок уже срастался, несмотря на то что пару секунд назад меня чуть не разрезали пополам. И я совсем не чувствовал боли. «Сестрица» же припадала на передние лапы, подволакивая правую конечность. Перебитые суставы регенерировали медленнее и намного мучительнее — вытянутую звериную морду искажала гримаса боли и недоумения.

Да, нас создали из Тьмы, наделив одинаковой силой — так могло показаться на первый взгляд. В принципе и на второй — тоже. Я сам не сразу понял, в чем дело. Но теперь разница была очевидна: мое бессмертие было ошибкой, которую Гэбриэл исправил в своем новом творении. Создание, стоящее напротив меня, можно было убить. А вот «сестрица» этого еще не осознала, снова бросившись вперед.

Следующим ударом я перебил ей позвоночник, с некоторым интересом наблюдая, как посередине правильного круга, образованного творцами, скрючилась в позе эмбриона уже обычная тощая девчонка. Трансформация убрала страшную рану, но сражаться она больше не могла.

Из уважения я тоже перекинулся в привычную, ставшую родной форму подростка. Не боясь обжечь босые ступни своей же кровью, подошел к такой странной родственнице. Хотелось что-то сказать или спросить, быть может, немного потянуть время и понять наконец, что происходит вокруг и почему все получается именно так. Но встретившись взглядом с Хель, понял, что это глупо. Щелкнул пальцами, создав легкий импульс, и в следующий момент создание Отступника исчезло, развеянное упругим порывом ветра, оставив после себя едва уловимый запах лилий.

Неужели все?

Творцы молчали. Спутники тоже.

Хуже всего, путы, сдерживающие Габриэль и Анабель, никуда не исчезли, хотя они должны были развеяться вместе с созданием Отступника. И только теперь я наконец-то начал понимать, что из-за очередного творения спятившего творца Поколение не пошевелило бы и пальцем, наплевав на множественную вселенную. Просто я слишком зациклился на том, что все хотят меня подставить. Скучный Темный князь из маленького мира в играх творцов не имел никакой цены и действительно получил роль самой обычной наживки. Им нужно было убрать с доски лишнюю фигуру, чтобы кукловод наконец вышел из тени.

Все-таки мания величия — зло, — так привык к мысли, что я тут самая главная проблема, которую все хотят устранить, что не заметил очевидного.

«Сестричка» сказала:

— Без привычного дела моя жизнь потеряет смысл. Я не могу не убивать…

Но что она делала все это время? Почему появилась только сейчас, спустя столько веков после уничтожения Гэбриэла? Вариантов было два: первый заключался в том, что кто-то неудачно переработал на новый лад Спящую красавицу, погрузив «сестричку» в мир грез на долгие годы. Второй, и, увы, правильный, говорил о том, что ее создали не так давно и она сразу отправилась выполнять поручение.

Не зря же самой первой убили старую Таэней — Гэбриэл был ее воспитанником, и она знала его как никто другой, а потому могла все просчитать и досрочно раскрыть карты, испортив игру.

Что ж, стоило догадаться, что история с восстанием Отступника закончилась слишком хорошо, чтобы быть правдой, и у него мог найтись запасной план.

…Гэбриэл выступил из-за границы мира, сминая тонкий лист реальности. Он был одет в дорогой костюм-тройку, сидящий на нем идеально. Начищенные до блеска ботинки не касались крыши — их обладатель гордо вышагивал по воздуху. Короткая стрижка изменяла привычные черты лица, превращая его в незнакомца, с которым, столкнувшись в толпе, вежливо раскланяешься и поспешишь дальше по делам. Поправив галстук и смахнув невидимые пылинки с рукава пиджака, Отступник ослепительно улыбнулся: