– Почему цирк?
– Цирк на проспекте Вернадского?
– Нет, он был ученым, цирк тут ни при чем.
– Как фильм может стать энергией?
– Все вещи и поступки имеют как бы двойников в нематериальном мире. Искусство порождает самых сильных двойников.
– Сань, ты знаешь, я в такие вещи не верю. С энергии денег не срубишь. Получается, ты их все-таки проебал.
– А по-моему, инвестировать в вечность надежнее, чем в стадо овец.
Мы взвалили сумки на плечи и двинули с горы. Вскоре нас подхватил какой-то мужик в рабочем комбинезоне. Девчонки, держащие сигареты на отлете, и добропорядочные фермеры с лицами пациентов психиатрических клиник ехали мимо. Нас подвозили только работяги. Мы сидели на занозливых досках. На кучах навоза. Рядом с гусями и курами. Жали мозолистые руки. Раз за разом повторяли свою историю. Кивали в такт то кантри, то року, то диско, звучащим из автомобильных приемников. Водители рассказывали, что автостоп вышел из моды лет двадцать тому назад. Раньше достаточно было поднять руку, и выстраивалась очередь из машин. Теперь народ напуган. Много преступлений, да и времена изменились. Один лихой дядька резко повернул руль, и я вывалился из кузова на полном ходу. Я свалился в грязь придорожной канавы. Мордой в желтую жижу. Обошлось без переломов. Только коленка немного побаливала. Поднявшись, я увидел железный штырь, торчащий в нескольких сантиметрах от места, где в грязи отпечаталась моя физиономия. Грузовичок дал задний ход.
– Извини, старик! Держись крепче! – крикнул водила. Я забрался в кузов. Мой оранжевый комбинезон, и раньше не отличавшийся чистотой, выглядел теперь совсем жалко. Юкка протер мне лицо.
– Как камуфляж.
Мы и впрямь стали походить на партизан. Если мы не ехали, то шли по холмам, прислушиваясь к звуку моторов. Словно панфиловцы, поджидавшие фашистские танки. Чем больше будет танков, то есть машин, тем лучше. Мы со всеми справимся. Дорога пошла лесом, мы остановились передохнуть. Юкка решил прогуляться.
– Смотри! – крикнул он, присев на корточки. Я подошел, прихрамывая. Юкка рассматривал огромную кучу дымящегося дерьма, ковыряя в нем палочкой.
– Насрал кто-то ОЧЕНЬ большой… И насрал недавно… – сказал Юкка и многозначительно посмотрел на меня. Я со страхом оглядел дебри, темнеющие вокруг. Оттуда доносился гвалт из птичьих криков, треска кузнечиков и других звуков, принадлежность которых была для нас тайной.
– П-пойдем отсюда, – предложил я.
Хромоту как рукой сняло. Мы подхватили сумки и, оглядываясь, дали стрекача. Не то чтобы мы бежали, но поднажали, как чемпионы по ходьбе, ожидая, что из леса вот-вот выскочит чудовище с хорошим пищеварением и кинется вдогонку.
В гору. С горы. В гору. С горы. Мы шли к океану. «Три раза, не моя зараза. Не папина, не мамина, а чужого дядина», – твердил я детское заклинание, плюя через левое плечо, завидев мертвых зверьков. Их было множество, моя голова была фактически постоянно повернута через левое плечо, а слюны едва хватало.
Господь здесь
Из библиотек маленьких городков, где Интернет бесплатный, мы держали связь с миром. Я писал родителям позитивные расплывчатые письма. Матери сообщал, что успешно практикую английский, отцу – что побывал в Метрополитене и не забываю о зарядке. Не обжираюсь фастфудом, ем много фруктов. В целом это было сущей правдой. Я болтал по-английски с водилами – в основном на жаргоне. Я не объедался бургерами – они были для меня непозволительной роскошью. Я ел фрукты – иногда нам перепадала лесная малина с куста. О зарядке и свежем воздухе и говорить не приходилось. Ходьба с препятствиями и сон под открытым небом заменяли любую зарядку. Родители могли мной гордиться.
В письмах подружкам я правдиво описывал свои приключения, приправляя их для остроты вымышленными деталями и туманными намеками на романтические встречи с местными красавицами.
Пока я поддерживал светскую переписку, Юкка занимался делом. Он выискивал предложения о работе. Его упорство было вознаграждено в библиотеке местечка Афины: в мотель «Томас Джефферсон Инн» города Вильямсбург штат Вирджиния требовались уборщики. Недалеко, черт возьми. Будь у нас деньги, мы бы оказались в Вильямсбурге в тот же вечер. Но денег не было. Юкка написал письмо хозяину мотеля и сохранил его телефон. Спустя многие дни мы поймем, что не случайно списались с работодателем, находясь именно в Афинах, американском захолустье с древнегреческим названием. Но тогда мы презрительно фыркнули.