Чтобы подняться повыше, девушке приходилось забираться по согнутой куриной лапе, балансируя как канатоходец. А под конец и вообще залезть на крышу, чтобы втереть мазь в рассохшиеся за полгода бревна. Хорошо, что витающие по поляне светлячки решили прийти на помощь и роились вокруг Светки, подсказывая ей, куда лучше ставить ногу, упираться локтем или коленом.
Вначале девушка переживала, что плошка маленькая, а повреждений много. Но потом, убедившись, что мазь не заканчивается, перестала экономить, увлеклась и кидалась с измазанной в лекарстве щепкой даже на самые незначительные царапинки.
— Эй, я уже даже посуду сам помыл! Завязывай, а?
Жалобный голос эльфа вернул Светку в реальность. Условную такую, иномирную.
Правда, усыпанное вполне привычными звездами потемневшее небо лишь чуть-чуть отливало оранжевым. Если не приглядываться, то даже не заметно. Вяло поблескивающая луна тоже была привычного бледновато-желтоватого цвета.
— Выползай сюда! — Усевшись на крыше, Светка откинула голову и уставилась на звезды. Потом, опустив взгляд чуть ниже, с улыбкой полюбовалась кружащими над поляной светлячками. Жучки вытанцовывали шпаргалки к уроку геометрии, собираясь в какую-либо светящуюся фигуру, потом разлетаясь в стороны и снова рисуя в ночном небе круг, квадрат или треугольник.
Когда рядом с девушкой уселся Эльрасул, жуки нарисовали светящуюся улыбающуюся рожицу, то ли дразня парня, то ли радуясь его появлению.
— Как же красиво! — выдохнула Светка. Девушке просто не хватало слов, чтобы передать переполняющие ее эмоции. — И комаров нет, — с удивлением отметила практичная часть ее подсознания.
— Бабка их всех с поляны повывела, — чуть растерянно буркнул Эльрасул, больше глядя на Светку, чем на светящихся жуков или искрящиеся в небе звезды.
— Скучаешь? — Девушка повернулась к эльфу и замерла, любуясь идеально правильными чертами его лица. Для нее это был всего лишь очередной элемент в прекрасной картине, но Эльрасул принял восхищение в ее глазах за призыв к чему-то большему и потянулся за поцелуем.
Однако парню повезло. От падения с крыши после мощного пинка за нелицензированные приставания его спасли пролетающие мимо лебеди.
— Одиннадцать. — Пересчитав птиц, Светка задумалась, пытаясь вспомнить что-то важное, связанное со сказками. — Точно! Эльза, крапива…
— Какая Эльза? — опасливо покосился на девушку эльф.
Магическое притяжение разлетелось, и желание поцеловать странную иномирянку у парня испарилось. Зато в памяти всплыли ее слова про деда. Вот только и тогда, и теперь правда была переплетена с вымыслом. Поэтому, почти сразу успокоившись, Эльрасул снисходительно улыбнулся:
— Если ты про лебедей, то их сестру зовут Элизэль, и она немного не в себе, бедняжка. Уже несколько лет как онемела, постоянно ходит вдоль реки и собирает какую-то траву. Но это точно не крапива! Жаль ее ужасно…
Последняя фраза прозвучала с такой сочувствующей интонацией, что в Светке сразу насторожилась внутренняя сваха, живущая почти в каждой женщине. Внимательно изучив лицо парня, уже не с целью полюбоваться, а желая найти подтверждение своей теории, Светка удовлетворенно хмыкнула.
Надо успеть вмешаться до появления обещанного по сказке принца и растормошить затухающую влюбленность, хотелось бы надеяться, что взаимную. Тогда Эльрасул получит жену, кухарку и прачку в одном флаконе, а Светка — свободу от бытовых проблем.
Девушка прекрасно понимала, что, даже если вокруг все держится на магии, пахать придется от рассвета до заката. Тут пощелкал, там подул, здесь избу подлатал, завтра за молоком сбегал… Это она еще про стирку не выясняла, там наверняка тоже есть хитрости. А женить эльфа на ответственной (раз ринулась братьев спасать) рукодельнице (раз прясть умеет!) — прекраснейший выход.
Правда, у Эльзы, то есть Элизэль, еще одиннадцать мужиков в нагрузку вместо приданого. Но они же, после того как расколдуются, тоже могут все пережениться.
Так что главное — успеть все провернуть до принца!