— Срань господня!!! Я когда-нибудь доведу эту мессу?! Четвёртый раз начинам!

Встрял миссионер-нотариус:

— Мадам, это сперва вы обязуетесь причаститься!

— Нифига! — огрызнулась Кларисс. — В договоре не было что сперва, а что потом! Два разных события! Но вы уже получили девственницу, а значит должны сперва вы расплатиться, а уже потом приносить её в жертву! Тогда и моё время настанет причащаться!

— Нет, сперва вы!

— Нет, вы!

— Мадам! Вы несносны! — первосвященник стащил колпак с головы и изящными пальчиками помассировал нежные виски. Поморщился и распорядился назад: — Волкодлака мне!

— О, вот так бы сразу! — улыбнулась старушка и, вытащив золочёный портсигар, откинула крышку — Угощайтесь, настоящая гавана!

— О! — Старушка от восхищения приподняла очки и снова оглядела стоящее под потолок чудо природы. Сглотнула, заметив размеры в паху чудовища, и повторила твёрже: — И ещё раз — о!

Волкодлак едва не задевал лобастой лохматой головой хрустальную люстру. Ноздри его бурно вздымались, а лапы то и дело сворачивали мохнатые пудовые кулаки. Шерсть, обильно прорастающая по всему телу, косматилась, словно на нестриженном ризеншнауцере.

— Как видите, мы выполняем обязательства, — раздражённо отозвался первосвященник, нервно отмахиваясь от дыма сигары.

— Да, — кивнула старушка, — С вами приятно иметь дело.

— По рукам?

— По рукам!

Первосвященник бодро обернулся к своим людям:

— Становись!

Сектанты по-солдатски чётко разбежались по своим углам пентаграммы. В её центре приподняла голову полуспящая Мари, прикованная наручниками к ножкам мебели.

— Ба? А я где?

— Дома, милая, дома… — не оборачиваясь, ласково отозвалась бабушка, сбоку подбираясь к застывшему истуканом волкодлаку.

Мари снова уронила голову.