Глухой удар, и дядя шипит:

— А теперь больно.

— Да как ты посмел?!

— Я же извинился!

— Завали пасть, жирная ты свинота! Ты кем меня выставил перед сыном?!

— Не ори ты так, — рычит дядя, — а то еще Аркаша услышит.

— Да он тебе за такое кишки через ноздри вытянет! — голос свекрови дрожи гневом. — Любовник?! Ты в своем уме?! Какой любовник, придурок ты эдакий?

— Катюша, милая, — дядя понижает голос. — Это была импровизация чистой воды, чтобы сына твоего встряхнуть.

— Вот урод, — Валерий возвращает мне Соню и решительно заходит в фойе ресторана.

— А давайте обойдемся без драк, — семеню я за ним.

Дядя зажат в углу возле горшка с фикусом, а перед ним, крепко стискиваю сумочку, стоит Екатерина.

— Я про твою маму нагло и подло солгал, — Юра закрывает руками голову, когда Екатерина бьет его сумочкой. — Катюш, пропусти Валеру ко мне. Это он должен личико мне подправить.

— Нет у меня любовника! — Екатерина разворачивается к Валерию. — И быть его не могло, потому что твой отец за каждым моим шагом следит. И кто ему однажды сказал, что за женами надо строго следить? А? Как ты думаешь?

— Мам, я ему все равно не поверил.

— Он и сказал! — вскидывает руку в сторону дяди, который поправляет галстук. — Он его вечно на всякую фигню подначивает! Это не человек, а дьявол!

— А он в ответ подначил меня этих голубков поженить, — дядя деловито приглаживает лацканы пиджака. — И посмотри! Какие красавчики!

— Ненавижу тебя, — Екатерина разворачивается к дяде.

— Есть за что, — Юра примиряюще улыбается. — Но я раскаиваюсь. Поэтому и признался, потому что я начинаю новую жизнь.

— Конечно… — Екатерина зло щурится. — Я тоже семья, Юра.

— Ну, что ты хочешь, Кать? — дядя сводит брови вместе. — Как мне загладить вину?