– Ему будет не до вас. – Сосков пропустил директора ФСБ вперед, дружески взял под локоть и повел по коридору, мягко ступая по ковровой дорожке. Открыл свой кабинет, усадил гостя в кресле напротив диванчика в «гостевом» углу огромной роскошной комнаты со множеством стеклянных шкафов, набитых призами и кубками всех размеров и цветов. Достал из бара бутылочку армянского коньяка, налил в стопочки по глотку, поднял свою стопку.

– Ваше здоровье, Иван Сергеевич.

Хмыкнув, Панов проглотил коньяк, сунул в рот по примеру хозяина дольку ананаса, и они некоторое время сосредоточенно жевали, поглядывая друг на друга, словно оценивая то, что должны были услышать. Наконец Панов сдался первым:

– Итак, я вас слушаю, Юрий Степанович. Что тут у вас происходит?

– Да ничего особенного, Иван Сергеевич. Под Краснорыжиным зашаталось кресло, так что в ближайшее время следует ждать перемен.

– А вы, надо полагать, его сменщик? – догадался Панов.

– Ну не на сто процентов, – скромно потупился Сосков, – однако вероятность большая. Все будет зависеть даже не от президента, а от Думы. В связи с чем дружески советую прекратить все спецоперации на территории Чечни. Краем уха я слышал, там сейчас работает ваша опергруппа?

Панов похолодел, стараясь тем не менее выглядеть достойно. О засылке группы перехвата в Чечню должны были знать всего четыре человека: сам Иван Сергеевич, Ельшин, Первухин и Краснорыжин. Однако если и Сосков осведомлен, значит, где-то произошла серьезная утечка информации.

– Исламский терроризм шагнул на территорию… – начал директор ФСБ.

– Да какой, к черту, исламский терроризм! – криво улыбаясь, проговорил Сосков, налил еще по глотку коньяка. – Хорошо делают братья-армяне, не правда ли? Нам до исламских террористов нет никакого дела. А вот предстоящая встреча президента Ичкерии с нашим президентом имеет громадное значение. Через два дня состоится визит их премьера, а потом и сам Шароев пожалует, что весьма и весьма важно для развития отношений в… гм-гм… нужном для нас направлении. И если вдруг в этот момент случится что-то с его сыном… вы понимаете?

Панов понимал. Задумчиво повертел в пальцах хрустальную стопку с выпуклым двуглавым орлом на боку.

– Но команда Безумного… э-э… Амирбека Шароева уничтожила несколько офицеров, героев чеченской войны, а также писателя Кожемякина. Это доказано…

– Да забудьте вы о них, – поморщился Сосков. – Есть дела поважнее. Щенок перестарался… Пусть расчетами с чеченцами занимается «чистилище», что нам только на руку. В общем, я надеюсь, вы хорошо представляете последствия. Необходимо обойти все острые углы перед визитом Шароева в Москву, а это означает, что его сын…

– Известный бандит и террорист…

– … его сын должен находиться в полном здравии.

Панов поставил стопку с коньяком на столик, выдержал тяжелый взгляд вице-премьера, встал.

– Я все понял, Юрий Степанович. Попытаюсь сделать все, что в моих силах.

– Вот и ладненько, Иван Сергеевич. А я со своей стороны обещаю вам всестороннюю поддержку.

Они раскланялись, не подавая друг другу руки, и Панов вышел из кабинета. Вскоре он входил в свои служебные апартаменты, привычно не замечая смены телохранителей, сопровождавших его повсюду, кроме разве что территории «Белого дома». Постояв в глубокой прострации несколько минут у окна с видом на Лубянскую площадь, Иван Сергеевич вызвал Ельшина и Первухина и сел за компьютер. Ему захотелось поднять досье на вице-премьера Соскова, имеющего, по данным ФСБ, прямые связи с миром бизнеса и криминальным миром.

Начальники управлений «Т» и УСО явились аккурат через десять минут, словно ждали вызова. Сесть их Иван Сергеевич не пригласил, проговорил, не поднимая головы от дисплея: