Здравствуй, моя новая взрослая жизнь со всеми её иллюзиями выбора.
После того, как я доплелся до своих апартаментов в общежитии, поздороваться со взрослой жизнью пришлось еще раз. Мой сосед по комнате, Таканаши Кей, валяющийся на кровати и читающий толстенную неопрятную книгу эротической манги, кивком показал мне на ждущий на тумбочке конверт. Сломав сургучную печать, я с усталым удивлением прочитал, что в следующий четверг меня с нетерпением ждут в качестве «свидетеля» на сборе студентов академии Якусейшо, который будет проводиться в местном актовом зале. Суть мероприятия была подана весьма размыто, якобы ученики во всей своей массе будут решать вопрос «Насколько и как глубоко мы должны изучать историю Японии», для составления сообразной петиции педагогическому совету и министерству образования. Явка была обязательна для всех, что было отмечено отдельно за подписью директора Асаго Суга.
Инициаторами собрания был студенческий и дисциплинарный советы Якусейсшо, а председателем — Эми Арай. Увидев имя девушки, назначившей меня как минимум личным неприятелем, я страдальчески скривился, понимая, что спокойной недели учёбы не будет. Что бы они там ни задумывали изначально, синеволосая зубрилка, имеющая на меня зуб, явно реализует любой шанс устроить мне веселую жизнь. «Свидетель», надо же…
— Опять он?! Йошинари-сенсей, разве Эмберхарт-кун теперь будет каждый урок вести? — полушутливо возмутился Икари Кёйке, увидев, как я пробираюсь с дипломатом к классной доске.
— Учитель обязан предоставлять своим ученикам лучшие знания из возможных, — сухо ответил огненноволосому весельчаку Наото Йошинари, наш лысый преподаватель боевой подготовки, — Эмберхарт-кун куда лучше осведомлен о современном вооружении и способах его применения… в других частях света. Мы должны быть благодарны ему за желание делиться знаниями.
— Как непатриотично! — фыркнул неугомонный жених старосты. Несмотря на то, что он делал это в шутку, большинство японских студентов в классе на полном серьезе закивали, соглашаясь с провокатором.
— Пуле плевать, в кого вы верите, как долго обучались и насколько считаете себя сильными, — взял слово я, доставая один за другим револьверы из чемоданчика и раскладывая их на учительском столе. Выложив последний, я обвёл класс взглядом, не задерживаясь на отдельных лицах, и продолжил, — Огнестрельное оружие делает всех одинаково мёртвыми. Моя задача на этот урок — показать вам некоторые нюансы…
— Мы все сделали выводы с прошлого урока, — негромко, но отчетливо пробурчал Токи Хасегава, парень с фиолетовыми волосами и почти белыми радужками глаз. Ему, потомственному лучнику,
— Какие именно выводы? — обратился я к нему, игнорируя довольно нахальное для местных поведение, заставившее нахмуриться Йошинари.
— Усилить тренировки по защитным техникам, — начал неторопливо, но внушительно перечислять стоящий Хасегава, под полные энтузиазма кивки класса, — Также по быстрым атакующим техникам и боевому перемещению. По уверениям моих тренеров, через год-полтора, я смогу выдержать шесть попаданий из показанного тобой «раганта». Если стреляющий в меня попадёт, конечно!
Вновь раздались выкрики с места. «Мне за год обещали!». «Я приложу все силы и справлюсь за девять месяцев!». «Эмберхарт, садись на место!». Я возвел очи горе и страдальчески посмотрел на преподавателя, имевшего вид, как будто он съел миску лимонов. Йошинари скрестил руки на груди, привалился плечом к стене у двери и изобразил на лице выражение «абонент не доступен». Мол, не любят тебя местные детишки, так разбирайся с ними сам. При молчаливой, точнее — чуть слышно сопящей поддержке Распутина, смотрящего на меня как на мученика.
— СТО ЙЕН!
Рявкнуть получилось хорошо, от души. Сам от себя не ожидал, что выдам настолько злой и холодный вопль, который не только заткнет галдящих недоумков, но и заставит Йошинари почти упасть. Убедившись, что дети замолчали, я продолжил, сохраняя холодный и презрительный тон.
— Могу поздравить Хасегаву, через год он станет весьма хорош в дуэли против западного аристократа… находящегося за гранью нищеты. Только такие бедные люди используют в своем личном оружии простые патроны. Для «раганта» их можно купить по цене 3 штуки за один фунт стерлингов. Истинное же положение дел совсем другое, сейчас я вам его продемонстрирую.
Воцарилась полная тишина. Я воспользовался ей, с щелчками выставляя на учительский стол по одному патрону, громко оглашая цену и воздействие образца на организм:
— Бронебойный! Один фунт за штуку! Пробивание брони, а значит и вашей энергетической защиты выше приблизительно в пять раз от «бедного» патрона! Разрывной! Два фунта за штуку! Бронебойность никакая, но я слышал, что ваша защита плохо реагирует на взрывы! «Благородный»! Золотой стандарт, используется всеми, когда прижмёт, пять фунтов за штуку! Бронебойность выше стандарта в два, два с половиной раза, но при деформации пули почти сразу активируется её термическая начинка! Проще говоря — горит в ране с температурой две-три тысячи градусов около пяти секунд!
Восстановив дыхание, я пошел выщелкивать патроны дальше, объявляя теперь лишь цену и наименование:
— Алхимический-стандартный. Двадцать фунтов. Комбинированный «везунчик». Тридцать пять фунтов. «Джордано» — из тяжелых металлов, попадание в плоть смертельно, отравление не лечится. Пятьдесят фунтов. Миазменный…
При слове «миазменный» класс тут же тревожно зашумел, заскрипели двигаемые юношескими и девичьими задницами стулья. Все сразу пожелали оказаться как можно дальше от доски. Лица бледнели на глазах. Я ухмыльнулся так мерзко, как только мог. Наконец-то их проняло.
— Спокойствие! Все образцы сняты с боевого режима, — успокоил я занервничавшую публику, — Проще говоря — патроны разряжены. На втором занятии я как раз хотел вам показать, что