Каждый день она поднималась на свой наблюдательный пункт и оттуда следила за всем, что происходило вокруг.

С крыши видно было село, большая дорога, по которой вечером возвращались с полей усталые люди, река, за которой тянулись узкие полосы полей и садов…

Когда начинало смеркаться, появлялись дед и отец. Они складывали трехи и садились к огню.

Пока мать готовила ужин, бабушка рассказывала какую-нибудь историю.

— Дочь Наури, — прерывал ее дед, — у кого это в прошлую неделю остановился торговец огурцами?

Бабушка, не раздумывая, называла дом, где ночевал торговец огурцами. Она знала все, что происходило в селе: чья курица снеслась на чужом дворе, кто приезжал из властей, какие новые поборы предполагаются в будущем году…

Иногда, пользуясь ее болтливостью, мы узнавали, у кого созрели первые плоды, и на следующий день вместе с другими мальчишками проникали в сад, чтобы полакомиться.

Вечером пострадавшие приходили жаловаться. Бабушка хватала нас за шиворот, заставляла дышать ей в лицо, проверяла карманы. И хотя осмотры эти не обличали нашего преступления, она набрасывалась на мать.

— Пустодомов растишь! — кричала она. — Ничему не учишь, всему потакаешь!

На голову бедной матери валились все шишки.

Забредет ли корова в чужой выгон, набедокурят ли деревенские мальчишки — все равно за все отвечала мать.

Все в доме отводили на ней душу.

Даже дед на нее покрикивал. А отец, выпив иной раз рюмку-другую, хватал ее за косы и начинал «учить».

Мать без ропота переносила все побои и обиды, а когда я заступался за нее, удивленно останавливала меня:

— Не надо, сынок! Вот вырастешь, будешь так же бить свою жену, как твой отец. Все бьют.

Но я не послушался матери. И однажды, когда отец схватил ее за волосы, я подкрался к нему и вонзил в его ногу свои острые зубы.

Меня за это били по очереди все: бабушка, дед, отец и даже мать.

Около гумен я догнал Васака. Он сидел, как мышь, на крупе буйволицы и, напевая, щелкал бичом в воздухе, будто перед ним не один буйволенок и старая буйволица, а целое стадо.

— Добрый день, Васак-Воске-Ксак! И сегодня опередил? — крикнул я издали.

Васак-Воске-Ксак (что означает Васак Золотой Мешок) — это его кличка. Так звали его, когда хотели поддеть. А поддевали Васака за то, что любил приврать и лучше всех ходил на руках.