Павла оглядела зал. В животе похолодело. У входа стоял полковник Петровский и, улыбаясь, аплодировал вместе со всеми.

— Все, что я вам рассказал, товарищи, сказано мной, чтобы подготовить вас к надежной защите нашей Родины от любого врага. Учитесь, по-коммунистически! Осваивайте гражданские и военные специальности. Тренируйте в себе умение преодолевать свой страх и лень. Вырабатывайте в себе умение в самой сложной ситуации принимать быстрое и правильное решение, умение учить, и умение вести за собой других людей.

"Сейчас, в завершении, нужно что-нибудь патетическое выдать. А, пусть будет классика".

— Да здравствует СССР! Да здравствует наш великий вождь и учитель Товарищ Сталин! Да здравствует наша непобедимая Красная Армия! Ура, товарищи!

— Ура-а-аа!!!

— Ура-а-аа!!!

"Как там у Гайдая? "Если человек идиот, то это надолго!". Прямо про меня сказано. Я же полностью раскрыта теперь! Все приехали. Мымра уже куда-то исчезла. Не иначе, как за подмогой пошла. Иваныч к сцене проталкивается, сейчас он мои слова будет лаком покрывать. Комментировать, что я тут имел ввиду". Полковник легко поднялся на сцену и протянул Павле руку для рукопожатия. Обменялись. Одними губами шепнул "не исчезай!", подмигнул, и сам к трибуне вышел.

— Товарищи! Я знаю предыдущего выступающего с 1937 года, когда он попал служить в наш полк. Из-за своей природной скромности, про себя старший лейтенант за все сегодняшнее выступление, не сказал и пары слов. Между тем, Павел Колун еще с училища зарекомендовал себя как воздушный снайпер и мастер пилотирования. Одесское училище он закончил лучшим из своего курса. В прошлом году он вместе с другими нашими летчиками воевал в Китайской республике против японских милитаристов. В воздушных боях им сбиты пять вражеских самолетов, и поврежден японский катер. За мужество и боевое мастерство Павел Владимирович был произведен в старшие лейтенанты, и назначен командиром звена. В этом году старшего лейтенанта представили к боевой награде, к ордену Красной Звезды. Вот такой замечательный человек выступал сегодня перед вами. А я, как его командир, присоединяюсь к его словам, и от себя добавлю. Любите выбранное вами дело! Кем и какими вы станете, в первую очередь, зависит от вас! До свидания, товарищи!

Пробравшись, под восторженными взглядами аборигенов, сквозь толпу к выходу, двое командиров попрощались за руку с преподавателями, и отбыли восвояси.

— Как ты меня нашел, Иваныч?

— Да я и первый твой митинг видел, пока на выходе из отдела с дежурным беседовал. Что это тебя Пашка на публику потянуло?

— Там четверо балбесов девчонку обижали, ну я их и приструнил. Кто ж знал, что ко мне эта активистка прицепится?

— Да ладно тебе! Небось покрасоваться захотел. Да шучу я, не пыхти. Сказал ты им правильные слова. Хотя сейчас не всякий на такое решится.

— Мне бояться уже практически нечего. У меня, Иваныч, в перспективе больничная койка и небо только сверху. А если стуканет, какая-нибудь бдительная… личность, значит… Значит, товарищ полковник, я буду надеяться, что те мои слова помогут, хоть кому-нибудь из этих ребят постоять за себя и за всю страну.

— Ладно уж, Аника-воин. Не хорони себя раньше времени.

— Иваныч, а чего ты там про меня лишнего наплел, и про сбитых и про награду?

— Не наплел. Не имей привычки, старлей, начальство критиковать!

— Виноват!

— Виноватых бьют. А рассказал я чистую правду. Перед твоим отпуском документы видел. Но пока ты дурку гонял, решил тебя не радовать, чтобы снова заранее в разнос не пошел. А сейчас вижу, вроде за ум взялся. Но если опять бузить у меня вздумаешь…

— Спасибо, командир! За доверие тебе спасибо. Не разочарую, по-новому теперь жить буду.