А когда мы наконец остановились, то подхватив моё безвольное, готовое грохнуться оземь тело Райт осторожно опустил меня вниз. Борясь с подступающей тошнотой и головокружением, я жалко скрючилась и простонала – О, боги меня сейчас вырвет…

Парень склонившись, тронул ладонью выступившую на моем лбу испарину и с состраданием прошептал – И пусть. Возможно, тогда тебе станет легче.

Дальше я уже не слушала, потому что рвало меня не на шутку. Отвратительной мокрицей я ползала по земле, сгорая от стыда и отчаяния— Не смей смотреть на меня, сын Седрика. Сейчас мои внутренности выплеснутся наружу и я умру.

– Только попробуй. Боги тебе не позволят так легко от меня отделаться.

Не обращая внимания на сопротивление, парень подтащил меня ближе к ручью и окатил ледяной водой.

Взвизгнув от неожиданности, я прохрипела – Мне следует наслать на тебя порчу или морок!

– Вряд ли. Ты не умеешь.

– Что? Я дочь Маргарет! И значит…

– …Опытная лгунья?

– Дьявол, ты что чокнутый?

– Даже не сомневайся.

Выбившись из сил я притихла и прижавшись щекой к небольшой кочке, вынуждена была признать – вода принесла облегчение.

Райт же неуверенно потоптавшись рядом, не выдержал и склонившись заглянул мне в глаза – Эй, Фрэнни, ты в порядке?

Предпочитая промолчать, я опустила ресницы отгородившись от его взгляда и мысленно проворчала, сыновья Баргура не должны так бессовестно смотреть в лица дочерей Маргарет Мартинес. Да ещё так пристально. Это неправильно. Он неправильный.

И уже засыпая, тихо пробормотала – Ты странный. Очень.

Откуда то издалека, до меня донеслось – Ещё какой, Фрэнсис, ещё какой. Ты даже представить не можешь насколько.