— Здесь у каждого… в смысле, почти у каждого человека какие-то конкретные магические способности, или можно прочитать заклинание и наколдовать что угодно?

Ксюша решила, что лучше ей самой ответить Гале, потому что папа или Егор могут застопориться из-за боязни задеть. Хотя уж они-то должны были уяснить, что задеть Ксюшу давно уже непросто.

— Да, волшебные способности есть у каждого не пустого, и каждый не пустой может что-нибудь — не что угодно, но что-нибудь — наколдовать заклинением. Только с заклинаниями всё сложно, нужно правильно сочетать слова, правильно выбрать время, подобрать сопроводительный ритуал. Общим принципам детей учат в школах, а потом, когда человек выбирает ремесло, он учится у старших мастеров специфическим, так сказать, профессиональным заклинаниям.

— Круто! — выдохнул Стас. — А что наколдовать можно?

— Если хорошо освоишь мастерство, то почти всё. Но некоторые вещи даже с магией нельзя — например, старость отменить или из мёртвых воскресить.

— Всё равно круто!

На улице было много народу, кто-то спешил по делам, кто-то, вальяжно прогуливался, кто-то болтал с друзьями, пристроившись в удобном местечке. Речь стратимградцев, как одежда и постройки, тоже была мешаниной — коктейлем из давних и новых слов, современных и устаревших выражений, классики и сленга.

Галя поражалась: практически каждый, кого она сейчас видит, практически каждый, кто проходит мимо неё, обладает магической силой, способен сделать то, что не может объяснить наука. То, что для Гали — чудо из чудес, для этого человека — обыденность, рутина.

У Стаса созрел ещё вопрос:

— А много таких, как ты? Я не в том смысле, что таких, которые без магии, а… прости, как-то неудачно ляпнул.

— Ничего.

— В общем, я хотел спросить: много тех, кто пошли учиться в наш мир?

— Я была одной из первых. Тогда вместе со мной ушли ещё десять человек. Сейчас, насколько знаю, таких почти двести. — Ксюша посмотрела на отца, мол, поправь, если что не так, но Сергей кивнул. — А из нашей первой десятки большинство не выдержали жизни без волшебства и вернулись, недоучившись. Зато другие поступили в университеты — кто сразу, кто после колледжа или техникума. Наверно, вернутся домой на зимних каникулах.

— Как вы умудрились поступить куда-то без документов? — недоумевала Галя. — Или вам паспорта с аттестатами наколдовали?

— У нас тут наколдовывать что-то для вашего мира бессмысленно. В нём нет волшебства, там ни заклинания не действуют, ни способности; и то, что создано магией здесь, там превращается обратно в то, чем было до колдовства. У нас есть люди, которые шныряют туда-сюда. Некоторые уже настоящие специалисты по Пустому миру, завели знакомства, связи. Нам и документы помогли получить, и освоиться поначалу, денег на первое время дали. Там своя схема расчёта, не буду вас ею грузить.

«Какой бы ни была эта схема, одно дело, когда ей надо сработать для двухсот человек, а другое — для десяти тысяч. Или даже для пятидесяти тысяч». Замечание Галя оставила при себе. Наверное, пора менять тему

— Значит, из нашего мира в ваш можно переместиться только зимой?

— Ещё поздней осенью и ранней весной. В общем, когда идёт снег. Бывают, конечно, погодные аномалии — снег летом. Но это и само-то по себе обалдеть как редко, а чтобы совпало с днём, когда возможен переход, — вроде такого за тысячу лет ни разу не случалось. Правда, есть прорывы. Непредсказуемые, не зависящие от снега и очень-очень недолгие. Это действует только в одном направлении — из вашего мира в наш, наоборот не происходит, у нас стоит защита. А у вас может приключиться такая неприятность. Думаете, просто так в ваших лесах время от времени пропадают люди, чаще, чем в среднем по стране?

— Погоди. «Наши» — это в смысле не леса нашего мира, а леса нашей области?

— Больше даже Белозерского и соседних районов. Егор, помоги объяснить!