Господин Романн беспомощно ходил взад и вперед по комнате.

– Антон, – сказал он наконец, – и ты делал это с полным сознанием? Ты…

– О, нет, нет, как можете вы допускать это? Этот негодяй обманул меня, он…

– Это твой великодушный покровитель, который, угощал тебя разными вкусными вещами по трактирам, – не правда-ли? Бездельник, без сомнения.

– Да, да, но ведь я не. мог этого предвидеть. Я не знал этого.

– Ты бы должен был верить мне, мой юноша. – Ну, впрочем, лежи пока спокойно, – прибавил он. – У тебя есть сильный защитник, который и в этих трудных обстоятельствах не оставит тебя. Спи и не печалься ни о чем.

Антон посмотрел на него. – Защитник? – повторил он. – Неужели лорд Кроуфорд?

– Именно он. Он своими руками вырвал тебя из-под снега, Антон, и еще час назад стоял у твоей кровати.

– Ах, значит меня привезли сюда в его экипаже? Может быть, даже он платит за эту комнату?

– За все. Неужели ты еще не смирился, Антон?

– Я несчастнейший из людей, господин Романн. Мой единственный покровитель как раз тот человек, от которого я ни под каким видом не мог принять ничего, потому что он виновник несчастья моего отца.

– Полно, полно, ведь это заблуждение. Лорд будет здесь сегодня вечером, и ты можешь поговорить с ним сам.

– Это не поведет ни к чему, я не желаю принимать от него никаких подарков и не стану ему отвечать на вопросы.

– Даже если бы он принес вести о твоем отце?

Антон только вздохнул до глубины души и перестал говорить, он сжал губы, чтобы не проронить ни одного любопытного слова. Его мучила мысль, что он обязан благодарностью тому человеку, которого ненавидит, – неужели это еще не конец? Неужели он должен еще услышать из уст лорда, что отец его присужден к унизительному наказанию, а ему, этот лорд будет давать денежные подачки, чтобы загладить несправедливость? Никогда, для него это вопрос решеный.

Но Антону очень хотелось узнать, что известно хозяину. Может быть, лорд Кроуфорд сообщил ему подробные сведения, может быть, он знает что-нибудь утешительное, напр., что отец освобожден из заключения, или что Томас Шварц найден.

Сердце Антона билось, но самолюбие не позволяло ему заговорить. Он не хотел спрашивать, не хотел благодарить лорда, или просить его о каком-нибудь одолжении.

Да, лучше было умереть в снегу. Наш друг каждый раз со страхом заглядывал в будущее. У него не было ничего впереди, самая жизнь не имела смысла с тех пор, как на ней лежало позорное пятно.

Он повернулся лицом к стене и стал плакать, когда хозяин вышел из комнаты по своим делам.

– Пусть бы немножко смягчился, – подумал добряк, – это было бы для него хорошо.