Сидоров настроил абрудар, и завис над городом Слонимом. Ну, город не город, большое село. Горит, затянут чёрным дымом, где-то на окраине слышны винтовочные и автоматные очереди. Алексей сориентировался по сторонам света, ага, на восточной окраине стреляют. Значит немецкий штаб будет на западе. Полетели смотреть. И точно, скопление танков, штабные палатки прямо на окраине, на обочине дороги, уходящей на запад. Не соврал Гудериан, вот он, штаб 17 танковой дивизии, а где же он сам? Подлетаем ближе – группа военных в знакомых по фильмам немецких мундирах. Три генерала – с лампасами, человек десять вокруг крутятся, свита, должно быть. Один генерал моложавый, около сорока лет, два других постарше, чуть за пятьдесят. Гудериану в 41 году исполнилось 53, значит, кто-то из этих двух. Один мордатый, другой похожий на мопса. Вот, ты какой, красавчик Гудериан. На фотографиях ты не такой мопсоватый, а живьем… Курносый, круглолицый, ну, блин, тоже мне, ариец. Любой рязанский колхозник больше на викинга похож. Интересно, Геббельс ему череп циркулем измерял?

Гудериан стоял в расстёгнутой серой шинели, с погонами, закрученными косичкой, на груди бинокль, на шее железный крест. А фуражка! Сидоров совсем перестал уважать гитлеровского генерала. Маленькая, с бурым, от частого хватания козырьком, и с провисшей тульей, по всей видимости, без пружины. Да у него, у Сидорова, в военном училище была фуражка приличней!

Пока Алексей размышлял подобным образом, зачастила близкая пулемётная стрельба и послышались приближающиеся разрывы со стороны дороги. Он повернул камеру абрудара в ту сторону, но ничего не увидел – дорогу заслоняла стоящая метрах в пятидесяти и горящая полуторка. Алексей взлетел повыше, не выпуская из вида штабную группу, и глянул вдоль шоссе.

Вдруг из клубов дыма на полной скорости вылетели две тридцатьчетвёрки. Только не такие, какие брали Берлин, поджарые, с большими башнями и длинными 85-мм пушками, а другие, первых выпусков, толстенькие, с маленькой башней и короткой 76-мм пушечкой. Тем не менее, танкисты заметили штабную суету, обе башни почти синхронно повернулись в сторону немцев, оба танка резко остановились, слегка клюнув корпусами вперёд, и плюнули огнём. И почти сразу же ещё раз, и рванувшись, помчались дальше, в Слоним.

Разрывы танковых снарядов взметнулись среди штабных палаток.

Сидоров восхищённо цокнул языком: — Орлы!

Но, надо отдать должное и немчуре. Почти все среагировали правильно. И генералы. Как только танки повели на них пушками, в тот же момент брякнулись на землю и притихли. Только два обалдуя из приближённых, вытаращились на русские танки, и им не повезло. Одному оторвало руку, второму что-то прилетело в живот. Крик, шум, дым. Сразу заметались санитары с носилками, в палатках кого-то тоже зацепило. Там же никто не прятался.

Генералы поднялись, отряхнулись, к ним подъехал какой-то рыдван, с открытым верхом, и Гудериан забрался в него. Алексей совсем расстроился. И это штабная машина генерал-полковника? Да у Моргунова-Бывалого в "Операции Ы" круче таратайка была. Уважение к Гудериану, и ко всему Третьему Рейху, упало ниже плинтуса. Какое РПГ, да тут двустволки достаточно.

И всё же одному отправляться сводить счеты с Гудерианом, было как-то не то. Надо вдвоём. А не позвонить ли, прямо сейчас, Саньке? Сколько времени? Полседьмого. Сколько? Ух, ты, как быстро ночь прошла. Саня спит, наверное. Пожалуй, и мне надо прикорнуть.