– Ваше Величество… – неловко помявшись, начал было говорить он, но осекся под его взглядом.

– Да или нет?

– Я не могу сказать точно…

– ДА или НЕТ!?

– Да… – очень неохотно выдавил он из себя. – Обо всем сказать я не могу, ибо не ведаю. Но то, что мне известно, – правда. Хотя обычно все это объясняется иначе. Однако, я полагаю, в целом княжич прав.

– Ваше Величество, – подал голос Чарторыйский, – княжич не только обвинил Патриарха в стравливании Литвы и Московии, но и отговаривал отца от военного похода в Литву. Иван Васильевич очень хотел, прекрасно понимая, что после столь серьезных потерь защищаться нам будет очень сложно.

– Странно. Почему он отговаривал? – удивился Казимир.

– Он и против Новгорода в поход отправился неохотно. Дар у него великий к воинскому делу, но душа не лежит. Он больше к ремесленникам да купцам тянется.

– Ты так им восхищаешься, – раздраженно фыркнул король. – Так чего ему служить не остался? Клятва тебя не держала.

– Это невозможно.

– Почему же?

– Даже если бы я захотел, он не взял бы меня. Ибо считает своим врагом. Кровным. И выкуп поначалу брать не хотел. Никакой. Прямо на поле при Шелони чуть и не добил. Говорил, что нет смысла освобождать хорошего командира, что позже вновь рати на него поведет. Что это глупо. Я обещал много денег и взывал к его человеколюбию и христианскому состраданию. Но он не верил моему слову. Оттого и грамоту заставил писать. Да с уговором: второй раз поймает – повесит на суку, не глядя на то, что я князь.

– Даже так? – усмехнулся король.

– Княжич очень осторожен в выборе друзей. Да и обиды не забывает… и не прощает. Никому. Иначе с митрополитом и греками бы так не поступил.

– Патриарх хоть что-то планирует предпринять? – спросил Казимир у Григория, возвращаясь к ранее поднятому вопросу.

– Это мне неведомо. Константинополь и Афон в полной растерянности. Все произошло так быстро и… сокрушительно. Грекам ведь ныне путь в Московию заказан. Их даже и слушать не хотят, как и их оправдания. Более того, эта волна ненависти к данайцам грозит перекинуться и к нам в Литву. Ситуация очень сложная. Говорят, что Патриарх хочет собирать Собор, призывая на помощь патриархов Антиохии, Александрии и Иерусалима. Но когда это еще будет и к чему они придут, совершенно не ясно. Да и княжич. Он ныне как кость в горле. Мыслю, что, пока он жив, добром эта история не закончится.

– Опасный малыш, – после долгой паузы произнес Казимир IV.

– Да, Ваше Величество, – кивнул Чарторыйский.

– Как же так получилось, что один отрок столько всего наворотил?

– Ходят разные слухи… – уклончиво ответил князь и, увидев интерес на лице короля, продолжил: – Люди болтают, будто бы митрополит насмерть отравил не только супругу Великого князя, но и его единственного сына. Однако княжич на третий день воскрес…