— Нет, теперь [во времена Александра II] это понять трудно, а в то время [Блудов служил у Каменского в 1809‒1811 годах] перед начальством не принято было садиться!
Долгоруков отметил, что это уже был прогресс, так как сановники времён Александра Павловича принимали подчинённых своих в сюртуке и сидя, а не в халате и лёжа, как это делали сановники екатерининской эпохи…
Умершему в ноябре 1825 года Александру наследовал его брат Николай I (1796‒1855). Главным его качеством, определившим результаты всей эпохи, было стремление к максимальной организованности. Таким он старался сделать всё государство, ибо вне государственного порядка — лишь «хаос отдельных личностей».
Прежде всего, для достижения наивысшего порядка в стране по указу от 1826 года было образовано III Отделение императорской канцелярии, с подчинённым ему Корпусом жандармов. Страну поделили на пять округов во главе с жандармскими генералами, а в каждой губернии вопросами охраны государственной безопасности отныне ведал специально назначенный штаб-офицер жандармерии. Общая численность Корпуса была невелика, но III Отделение располагало ещё и обширной сетью тайной агентуры, что позволяло вести секретный надзор за правительственными учреждениями, частными лицами, писателями, иностранцами и т. п.
Задачи III Отделению поставили такие: выяснение и пресечение злоупотреблений, защита обывателей от притеснений и вымогательств чиновников. А получилась крайне раздражавшая того же обывателя централизованная общегосударственная система сыска и надзора. Она вызвала рост недовольства и, соответственно, объёма работ жандармов. Чиновники же, под страхом жандармских репрессий выполнявшие свою работу буквально, по предписаниям, добавляли в жизнь мертвечины.
Также был введён новый цензурный устав, ужесточивший административный надзор за деятельностью литераторов и журналистов. Правда, цензорам велено было рассматривать лишь прямой смысл текстов, не принимая во внимание возможные интерпретации, но… Парадокс в том, что именно в таких условиях развернулся талант величайших поэтов и писателей России: Пушкина и Лермонтова, Гоголя, Грибоедова и других.
Учредили и II Отделение императорской канцелярии; им руководил возвращённый на службу Сперанский. Оно занималось кодификацией всей массы законов и перетряхнуло всё российское законодательство. В 1830 году, после четырёхлетней работы, было издано 45 томов «Полного собрания Российских законов», в которые вошли почти все указы, начиная с Соборного уложения царя Алексея Михайловича и до указов последних дней Александра I (более 30 тысяч актов). К 1832 году вышли ещё 6 томов, включивших законодательные акты 1825‒1830 годов. Затем были подготовлены ещё 15 томов: «Свод действующих законов Российской империи».
Правда, эта грандиозная работа никак не могла помочь в практической работе. Накопившаяся за две сотни лет разрозненная масса указов, часто противоречивших друг другу, затрудняла ведение дел и способствовала злоупотреблениям. Контроль за административным аппаратом вёлся эпизодически, из столицы следить за провинциями было невозможно, и с удалением от неё произвол и злоупотребления возрастали. Естественно, развились лихоимство и прямое воровство с одной стороны, медлительность и неисполнение распоряжений центра — с другой. Для примера, при проверке канцелярий Курской губернии в 1834 году обнаружили более девяти тысяч неоконченных дел, около шестидесяти тысяч — не исполненных, и ещё без малого триста тысяч вообще не разобранных бумаг.
В столичных департаментах неисполнительность была ниже, но только потому, что здесь просто было больше чиновников. Даже в Комитете министров ревизии 1840‒1841 годов показали 65 неоконченных важнейших дел, причём одно из них — семнадцатилетней давности, а 20 высочайших повелений не только не были выполнены, но их даже не донесли до сведения членам Комитета! Николай I, узнав об этом, высказался так: «Неслыханный срам! Мне стыдно и прискорбно, что подобный беспорядок существовать мог почти под глазами моими»[35].
В 1830 году в Санкт-Петербурге вышла книга Эраста Павловича Перцова «Искусство брать взятки. Рукопись, найденная в бумагах Тяжалкина, умершего титулярного советника». Сие сатирическое исследование содержало подробную классификацию взяток: подарки, сюрпризы, обеды; вещи, словно нечаянно забытые; деньги. Было здесь и немало полезных советов взяточникам, вроде такого: «Возьмите от того, кто даёт больше, а прочих с шумом и гневом проводите за дверь»…
Царь старательно выстраивал государственный механизм, а механизм требовал винтиков. Численность чиновников росла, к середине века их стало сто тысяч человек, то есть в 6,5 раза больше, чем столетием раньше. Выходцы из купечества, мещанства, крестьянства и отпущенные на волю крепостные служили повсюду, включая центральные учреждения. А «винтикам» нужно было содержание и социальное оформление, поскольку каждый чиновник выслуживал себе дворянство. В итоге дворянское сословие чрезмерно разрослось, и Николай решил «законсервировать» дворян количественно и качественно.
Ещё при Александре I серьёзным препятствием для карьеры чиновников, попавших в аппарат власти «из низов», стал указ от 1809 года, разработанный Сперанским: для получения чинов, дававших права личного и потомственного дворянства, необходимо было предъявить свидетельство об окончании университета или сдать соответствующие экзамены. Теперь, в 1827 году, Николай I окончательно запретил приём на службу лиц из податных сословий, сделав исключение лишь для выпускников учебных заведений, дававших при окончании курса классные чины. Тем не менее, в 1836‒1843 годах около 65 % служащих, получивших чин коллежского асессора, происходили из духовенства, купечества и мещанства. Вершиной для большинства был IX-й класс — титулярный советник; лишь их сыновья, продолжая этот путь, со временем выслуживали себе потомственное дворянство, но иногда этого достигали только внуки.
В чиновной лестнице канцелярских служителей помимо основных ступеней: копииста, подканцеляриста и канцеляриста, имелись ещё две, губернского регистратора и губернского протоколиста. Классный чин получали чаще всего в должности канцеляриста. Достичь чина коллежского регистратора можно было за 10‒15 лет, но в зависимости от сословной принадлежности, образования, способностей, отношения начальства, возраста и даже губернии, где служил чиновник, этот срок мог сокращаться или увеличиваться на 4‒5 лет.
При постройке первого постоянного моста через Неву (Благовещенского, ныне Николаевского) на забивке свай было занято несколько тысяч человек, но работа продвигалась очень медленно, так как сваи забивали вручную, да и стоили такие работы очень дорого. Руководитель работ генерал С. В. Кербец (1810‒1899) изобрёл специальную машину для забивки свай, которая значительно ускоряла и удешевляла эту громоздкую работу. После испытаний описание машины и её чертежи были представлены Главноуправляющему путями сообщений и публичными зданиями графу П. А. Клейнмихелю (1793‒1869). Вместо благодарности Кербец получил от графа строжайший выговор: почему он раньше не изобрёл такой машины и тем ввёл казну в огромные и напрасные расходы.
Рабочий день в губернских учреждениях в 1820-х годах продолжался с девяти часов утра до шести, иногда до семи часов вечера, а два раза в неделю, когда не было почты, заканчивался в час дня. В 1840-х чиновники прибывали на службу в девять-десять часов утра и сидели до трёх-четырёх часов дня; многие приходили и вечером на два-три часа, а переписчики ещё брали работу на дом. В министерствах режим был более свободным: служащие являлись в десять утра и занимались часов до четырёх, а раз в неделю (в дни докладов министру) уходили позднее.
Изнутри учреждения XIX века выглядели весьма убого. Сохранилось описание помещения столичного учреждения, относящееся ко временам правления Александра I. Назначенный в 1815 году начальником Инспекторского департамента Военного министерства А. А. Закревский был поражён увиденным: «
Сходно описывает присутственные места Гоголь. Герои его «Мёртвых душ» посещали «присутствия» в 1840-е годы, в царствование Николая I. Читаем: стены имели «
«
«Там, смотришь, иной прижался в самом уголку и пописывает. Фрачишка на нём гадкой, рожа такая, что плюнуть хочется, а посмотри ты, какую он дачу нанимает! Фарфоровой вызолоченной чашки и не неси к нему: „это“, говорит, „докторский подарок“; а ему давай пару рысаков, или дрожки, или бобёр рублей в триста. С виду такой тихенькой, говорит так деликатно: „Одолжите ножичка починить пёрышко“, а там обчистит так, что только одну рубашку оставит на просителе».
Меры по наказанию нерадивых чиновников при Николае I стали менее жестокими, нежели при Екатерине II и в начале века: в колодки больше не заковывали, и на цепь не сажали. Нерадивым чиновникам задерживали выплату жалованья или, приставив охрану, запирали их «безвыходно» в учреждении до окончания работ. Позже (в 1860-е) так же повышал работоспособность своих подчинённых председатель Пензенской казённой палаты Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Не получив к сроку отчёт из уездного казначейства, он предписал «арестовать» бухгалтера и его помощника и «держать их запертыми в помещении казначейства», пока не закончат работу[38].