Тепло и уверенность в его голосе как удавка легли на шею, и я всхлипнула, дрожащими руками отводя телефон от уха.
– Придешь ко мне сама, или будешь ждать в гости? – спросил, вкрадчиво смакуя моя страх.
Я машинально глянула на табло системы безопасности у лифта. Сигнализация включена. Никто не войдет, пока ее не отключить.
Все хорошо!
Все будет хорошо!
– Оставь меня в покое. Иначе тебе придется иметь дело с Самсоновым.
На том конце провода рассмеялись глубоким бархатным смехом, который очаровал бы, не будь его хозяин такой мразью. А я знала его слишком хорошо.
– Я даю тебе две недели, чтобы смириться с мыслью, что скоро мы встретимся.
– Ненавижу тебя… – прошипела сбивчиво. Уже не скрывала дрожи в голосе и слез.
– Знаю, кукла. Но мне на это плевать.
Он положил трубку, а я швырнула телефон в каменную стену. Тот разлетелся на части, и даже тогда я не смогла отвести взгляда от черного пластика, который будто бомба замедленного действия напоминал о сроке.
Две недели.
Это все, что у меня осталось.
Есть я не могла. Я не могла спать и за эти две недели превратилась в тень. Не показывалась подчиненным, не говорила Самсонову, что я в городе, не выходила из номера.
Целых две ищейки за мной охотились: Каримов и Давыдов. И мне не хотелось попадаться им на глаза.
К концу второй недели я превратилась в тень. Сбросила пять килограмм и едва ли походила на прежнюю себя. Мешки под глазами, осунувшееся бледное лицо, дикие запуганные глаза.
Когда смерть дышит в затылок, начинаешь ценить жизнь, которая была до этого.
Когда я могла путешествовать по курортам, управлять целым взводом тренированных охранников Самсонова, делать то, что хочу. А сейчас я превратилась в запуганную трусливую дуру, которая боится собственной тени.
И виной тому два человека.
Два гребаных человека, которые только и ждут, когда я мелькну в зоне их видимости.