– Я все равно возьму тебя сегодня, – зарычал мне в ухо, и я резко повернула голову и наши взгляды скрестились. А потом Рус подался вперед, вгрызаясь в мои губы и я смогла лишь пискнуть и ответить ему тем же. Сжала его нижнюю зубами, оттянула, почувствовала на языке привкус крови, охотник зарычал. Резко отстранился.

Играть с дикими зверями чревато.

Руки внизу нагло раздвинули складки, больше не церемонясь, и Рус проник в меня двумя пальцами, заставляя вскрикнуть.

– Тесная, – вторгся внутрь почти до основания, и я впилась ногтями в запястья этого качка уверенная что останутся следы. – И строптивая сука.

Рус сжал меня сильнее, придвигая к своему паху, и я почувствовала поясницей его стояк, который едва не протыкал меня насквозь через ткань боксеров. Те натянулись так, что чудом не рвались.

– За суку ответишь, пупсик, – прошипела глухо, и Рус отстранился, заглядывая в мои глаза. Веки припущены у обоих, потому что невозможно распахнуть их шире, этот морок похоти и дурмана все еще не выветрился из вен.

– Пупсик? – спросил, ведя уголком губ и одновременно с этим раздвинул пальцы внутри, доводя меня до исступления своим умением играть на нервах. Я дернулась в его руках, Рус вынул пальцы и ловко перехватил меня за талию, усаживая на свои колени лицом к себе. Наши скользкие тела приклеились и взгляды скрестились.

– Не нравится прозвище?

– Зови как хочешь, главное не сопротивляйся.

Я впилась в его голые плечи ногтями и поерзала, чувствуя толстый стояк на котором почти сижу.

– Если тебе дорого твое достоинство, ты будешь держать его подальше от меня. В противном случае проснешься евнухом, – моя угроза прозвучала забавно для него, Рус думал, что я шучу.

Я. Не. Шучу.

– Я хотел быть с тобой ласков, но понял, что проще вжать тебя животом в кафель и отыметь как последнюю шлюху, ведь ты именно этого добиваешься, да Лаура? Дразнишь, а потом угрожаешь. Ты и с Самсоновскими подчиненными вела себя так же: дразнила, а потом кастрировала?

Я сверкнула ненавистью в глазах и залепила ему пощечину. Голова Руса дернулась, глаза полыхнули, и он резко перехватил меня за шею и сжал, с угрозой давя прямым немигающим взглядом.

– Ты намеренно играешь с огнем. Хочешь, чтобы обжёг?

– Животное, – прошипела ему в лицо, Рус сжал сильнее, а потом не дав мне сориентироваться уронил на кафель, перевернул, накрывая собой. Грудь обожгло прохладой плитки, дыхание перехватило от тяжести туши в девяносто кило, а живот свело от неприязни и страха, когда рука проникла под меня и завладела чувствительной точкой грубо и настойчиво.

Рус обхватил пальцами мой подбородок, чтобы не двигалась и качнул бедрами, вжимая свой стояк между моих ягодиц.

Он вел себя как насильник и как животное, которым вдруг стал ласковый охотник, и у меня не укладывалась в голове смена ролей.

Внутри настойчивый молоточек трещал, что Рус не сделает этого.

Он не такой.