Жесткие нормы управления пронизывали почти все взаимоотношения Хаммурапи с его царством. Благодаря обширным завоеваниям он контролировал все речные пути от верховий Тигра и Евфрата до самого юга; кедр и ляпис-лазурь, камень, серебро и бронза – все обязано было проходить через его таможни, откуда лишь кораблям с царским пропуском позволялось продолжать путь{197}. Это не только гарантировало полную оплату всех пошлин, но также позволяло царю контролировать поток товаров, направляющийся вниз, на беспокойный юг. Ни один город в империи Хаммурапи не мог тайно вооружиться.

Хаммурапи любил называть себя пастухом своего народа; тем не менее он куда больше был обеспокоен тем, как бы овцы не отрастили волчьи зубы и не вырвались из загона, чем появлением волков извне.

Он прекрасно понимал, что его империя будет удерживаться вместе до тех пор, пока он осуществляет полный контроль над всеми сторонами ее деятельности. В письме, написанном им одному из военачальников, мы видим его после неудачи в битве, когда он пытается решить, как вернуть назад на родную землю статуи увезенных эламитских богинь, чтобы они благословляли его кампании. Он не представляет, как это осуществить, потому что не собирается прорываться в Элам с боем, но одновременно опасается, что если просто передаст их эламитам, те могут увидеть в этом акте проявление слабости{198}.

Империя Хаммурапи

Постепенно на севере и востоке правление Хаммурапи почти полностью превратилось в диктатуру насилия. Менее чем через десять лет после присоединения Эшнунны он вынужден был вновь покорять этот город, устроив осаду, которая длилась целых два года и закончилась тем, что вавилонские солдаты разграбили город, сожгли его и сровняли с землей. Неспокойно было и на восточной границе; войска Хаммурапи подавили попытку восстания в Ниневее, попытавшейся освободиться от его власти. Почти все время правления своей с трудом завоеванной империей Хаммурапи приходилось воевать. К концу 1740-х годов до н. э. он был уже старым человеком, здоровье его было подорвано многолетними трудными походами и многочисленными плохо залеченными боевыми ранами. Он умер всего через пять лет после разрушения Эшнунны и оставил своему сыну, Самсуилуне, очень большие проблемы.

В течение нескольких лет небольшие группы кочевников-касситов бродили по горам Загрос, изредка переправляясь через Тигр и проникая до самого центра Месопотамии. Вавилонские записи время от времени упоминали их как ищущих работы бродяг – дешевую наемную иммигрантскую рабочую силу.

Девятый год правления Самсуилуны известен как год, «в который пришла армия касситов» – бродяги вооружились и начали опустошать северо-восточные границы. Раньше Эшнунна служила барьером против захватчиков. Когда город исчез, пришельцы извне стали вторгаться на окраину империи во все больших и больших количествах.

В то же самое время Самсуилуна столкнулся с мятежниками, которых его отец подавлял всю свою жизнь; Урук, Ларса и Ур раз за разом поднимали мятежи, требуя вывода с их территории вавилонских солдат. В процессе этого Ур был разрушен настолько основательно, что население покинуло его, и он оставался пустым несколько веков; чуть позже такая же судьба постигла Ниппур{199}.

Уже сражаясь на несколько фронтов, Самсуилуна обнаружил новую угрозу у себя на востоке. У эламитов появился новый царь – воинственный Кутир-Наххунте I. Через десять лет после первого нападения касситов Кутир-Наххунте с армией переправился через Тигр. Слабые вавилонские силы вынуждены были отступить с эламитских территорий довольно далеко в глубь собственных земель, а затем и в сам Вавилон. Это поражение вавилонской армии произвело такое впечатление, что даже тысячу лет спустя враг Вавилона, Ассирия, все еще потешалась из-за него над вавилонянами.

Сражаясь с многочисленными опасностями, Самсуилуна не смог удержать империю столь твердой рукой, какая была у его отца. К 1712 году до н. э., концу своего правления, он потерял весь юг. Без постоянной поддержки военной силой законы Хаммурапи оказались бессильны удержать вместе отдаленные концы империи.

Сравнительная хронология к главе 22