Я накрыл рукой коричневый конверт.

— Не обзавестись ли мне четками или еще каким оберегом?

— Я уверен, что вам будет достаточно собственной добродетели, или совести, если угодно, — мне хочется думать, что это свойство есть у большинства людей. Нет, я не стал бы носить в кармане чеснок.

— Заменив его сильным психическим противоядием?

— Да, я старался… — Его лицо стало грустным, почти мрачным. — Возможно, я сделал ошибку, не воспользовавшись советами старинных суеверий, но я считаю себя рационалистом и на том стою.

Я сжал пальцами конверт.

— Вот ваша книга. Интересная находка, и я желаю вам удачи в поисках ее происхождения. Приходите через две недели, и мы продолжим наш разговор о торговле в Утрехте. — Он подал мне переплетенный в пергамен томик, и мне показалось, что грусть в его глазах опровергает легкость тона.

Должно быть, я изумленно моргнул: собственная диссертация казалась сейчас принадлежащей иному миру.

Росси мыл кофейные чашки, а я непослушными пальцами собирал портфель.

— Еще одно, напоследок, — серьезно сказал он, когда я снова повернулся к нему.

— Да?

— Не будем больше говорить об этом.

— Вы не захотите узнать, как у меня дела? — поразился я, сразу почувствовав себя одиноким.

— Можете считать и так. Не хочу знать. Если, конечно, вам не понадобится помощь.

Он взял мою руку и сжал ее обычным теплым движением. Меня поразила невиданная прежде горечь в его взгляде, но он тут же заставил себя улыбнуться.

— Хорошо, — сказал я.

— Через две недели, — весело крикнул он мне вслед, когда я вышел из кабинета. — И смотрите, чтоб принесли мне законченную главу!

Отец замолчал. Я сама смутилась чуть не до слез, заметив слезы на его глазах. Такое проявление чувств удержало бы меня от расспросов, даже если бы он не заговорил.

— Как видишь, написание диссертации — довольно жуткое предприятие. — Теперь он говорил легко. — А вообще-то, напрасно мы стали ворошить эту старую запутанную историю, тем более что все закончилось хорошо: вот он — я, больше даже не занудный профессор, и ты тоже тут. — Он поморгал, приходя в себя. — Счастливый конец, как и полагается.

— Но до конца еще много чего было, — сумела выговорить я.