Хар громко выдохнул.

– Сколько можно… – начал он.

– В последний раз, чтобы не оставалось никаких неясностей, – успокаивающе произнес Колобок.

Хар тяжело вздохнул. Сил ругаться у него уже не осталось.

– Клянусь, это действительно в последний раз.

Дед выглядел неожиданно плохо. Болел он давно, уже более полугода, но Филипп последний раз видел его около месяца назад и теперь поразился серому, нездоровому цвету лица. Он почтительно привстал навстречу семейному патриарху и лишь досадливо махнул рукой, отгоняя бросившихся к старику живых слуг. Филипп искренне любил деда. Родителей он практически не помнил и именно дед с детства заменил ему и отца и мать.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, усаживая старика в удобное кресло и сам разливая в стаканы кремовый сок, который дед очень любил. И ласково упрекнул его: – Зачем ты прилетел? Надо было вызвать меня, максимум через полчаса я был бы в твоем доме. Случилось что-то серьезное?

Дед молчал, хмуро глядя на него, а потом медленно отпил сок.

– Не хотел говорить о таких вещах по видео, – наконец произнес он негромким надтреснутым голосом. – Расскажи мне про инцидент.

– Какой? – несколько глуповато спросил Филипп. Он не любил выглядеть дураком, но в данном случае в его памяти действительно не сохранилось ничего, заслуживающего внимания.

Дед досадливо мотнул головой.

– У тебя ведь был визитер из Федерального ведомства, так? Когда?

– Неделю назад, – недоумевая ответил Филипп. – Какой-то мелкий чиновник, из Управления контроля. Имел наглость передать мне настоятельные, как он выразился, пожелания своего шефа. О том, что Синдикату следует немедленно отказаться от сделки, сулящей нам полмиллиарда кредиток чистого дохода. Я разумеется послал его, куда следует. Но очень аккуратно, вполне вежливо.

Дед долго смотрел на него, а потом медленно поставил стакан и тяжело вздохнул.

– Кто его тебе представлял?

– Кирхов, мой заместитель.

Филипп, сам не зная от чего, потихоньку начал волноваться.

– Идиот. Ладно, без разницы. Когда у начальника дураки подчиненные, виноват все равно он сам, – медленно произнес дед и закашлялся.

– Да скажи толком, в чем дело?

– Отец тебе разве ничего не рассказывал?