Считалось, что чем человек ближе к рождению, к моменту зачатия собственной жизни, тем меньше у него некромантских сил. Но, вполне возможно, это был лишь суеверный бред, как и многое другое.

Наблюдала за Эйдаром очень внимательно. Тот явно задумался, глядя в пустоту. Потом он тяжело вздохнул и всё-таки ответил:

– Я отношусь к своему дару спокойно. Да, в чём-то он мне не очень нравится. Всё-таки разговаривать с мертвяками – то ещё удовольствие, а поднимать их… – он сделал театральную паузу, закатив глаза. – А понял я это, когда мне было лет пятнадцать. Я готовился поступать в Академию Бруклии Аравэл, мечтал, рвался сюда. Но всё резко изменилось, когда я почувствовал присутствие покойного в нашем доме. Мать мне не поверила, – парень скривился, поморщившись. – Но всё становилось только хуже. Дух мешал мне спать, он шумил, просил, чтобы я вышел с ним на контакт, а я не понимал как. Мать закатила глаза, но вызвала некромантов. Тот узнал, что нужно духу, очистил дом от мертвяков, а матери сообщил, что я не просто волшебник.

Он помолчал немного, а потом хитро добавил:

– Теперь целуй.

– Вымогатель, – проворчала я, но все же подалась вперед, чтобы коснуться своими губами его.

Эйдар потянулся ко мне, чтобы сгрести в охапку, но я только шутливо оттолкнула его руки.

– Не так быстро, – промолвила, разрывая поцелуй. – А… Твоя мама? Твоя семья? Как они отнеслись к твоему дару?

Мои, наверное, не пережили бы этого, хотя я, разумеется, не стала об этом упоминать.

Дар задумался. Он явно не хотел отвечать на этот вопрос. Он смотрел на меня не моргая, покусывая нижнюю губу.

– На тот момент я был единственным ребёнком в семье, – вздохнул он. – Мой отец заделал матери малыша и скрылся восвояси. Наверное, мой дар от него, но кто знает… И, конечно же, матери это не очень понравилось. Я даже испугался, что её хватит инфаркт. Но потом она сплавила меня в школу некромантов, дала мне образование и благополучно обо мне забыла. Крутись, сынок, сам, – в его словах была непередаваемая боль, горечь сожаления. – Мы больше не общаемся. Сейчас она повторно вышла замуж, у меня есть сестра без некромантского дара, которая даже не знает о моём существовании.

Я придвинулась к нему ближе и молча сжала руки Эйдара. Он ответил на этот жест мягкой, усталой улыбкой, словно благодарил за поддержку. Хотелось извиниться за то, что спросила о матери, но я чувствовала, что Дар не нуждается в жалости, это только унизит его…

Мой долговой поцелуй получился на этот раз коротким и каким-то обязательным, а ещё – совершенно нам не нужным. Эйдар, кажется, понимал всю неуместность короткого, быстрого соприкосновения, потому что легко позволил мне отстраниться и тряхнул головой, словно избавляясь от собственной опечаленности.

– Скажи мне лучше… – я попыталась говорить бодро. – Как там было? О некромантских школах рассказывают всякие ужасы. Спать в гробах, плясать с мертвецами, ночевать на кладбищах… – я вздрогнула. – Конечно, на нашем факультете некромантии ничего такого не делают. Но все равно!

Эйдар рассмеялся.

– Это простые страшилки для обычных смертных. Как я уже говорил, для тех, кто пошёл осознанно туда – там отличные условия. Но для тех, кто скрывал свой дар… – парень многозначительно замолчал, разведя руками. – Первое время нелегко. А так, мы обычные студенты, которые не только учатся магии, но и учатся управлять своим даром. И второе гораздо сложнее.

Я понимающе кивнула.

– А почему так сложно?

– Потому что… – Эйдар запнулся. – Хитришь, рьяная Рьяна?

В этот раз он поцеловал меня сам. Нагло сдернул со стула, пересаживая к себе на колени, и хотя я попыталась столкнуть его руки, через несколько мгновений расслабилась, прижалась к парню и ответила на поцелуй.